— Или командор Руа? — поднял на Вадима холодный, ничего не выражающий взгляд, бесцветный человек. — Нет. Правильнее, я думаю, господин Ракитин. Верно, Вадим?

Игнорируя вопрос незнакомца, Вадим осмотрелся. Они находились в небольшом, с низким сводом и узким мутным оконцем под потолком помещении. На полу у стены, со стянутыми пластиком руками и ногами, недвижной тушей лежал Хорхе Ортега.

— С ним все в порядке, — предугадывая вопрос Ракитина, произнес незнакомец. — Спит. Крепкие вы ребята. Мы на вас столько снотворного угрохали, пока свалили.

— Чего же сразу не отравили? — просипел Вадим пересохшим горлом.

— Воды?

— Спасибо, не надо.

— Нет, так нет, — спокойно сказал незнакомец, приступив к сборке оружия.

— От кого «привет»?

— От директора.

— Хайсмита?

— Нет, его больше нет. Не без ваших усилий, кстати, Ракитин. «Привет» передает новый хозяин его кабинета.

— И чем я ему не угодил?

— Даглас Престон должен умереть, — бережно начал протирать ветошью собранный пистолет Бесцветный.

— Престон уже мертв. Он лежит вместе с другими агентами ФСБР под скалой на Кайге. Октопоиды даже имена на камне позаботились выбить. Дело Дагласа Престона можно сдавать в архив.

Бесцветный обошел вокруг стола и присел на его край.

— Знаете, что у меня в руке?

— Штурмовой пистолет.

— Верно. Но это не просто штурмовой пистолет. Это легендарный шумерский «Молох». Точнее, его модификация — «Миротворец», созданный специально для людей. Регулируемая скорострельность, потрясающая убойная сила, небывалые износостойкость и надежность. Среди огнестрельного оружия ему нет равных, — в голосе Бесцветного чувствовалось нескрываемое уважение. — И это, несмотря на то, что прототипу тысячи лет.

— Я знаю, что собой представляет «молох», — прервал Ракитин агента. — Как и то, что империи, которой он когда-то служил, больше нет.

— Империи нет, а «молох» до сих пор в рабочем состоянии. Каждый из нас тоже часть большего. Даже если хочется забыть об этом. То, откуда мы родом и где взрослели, всегда будет проявляться в нас, в наших поступках. Незримую нить эту не оборвать и от прошлого не спрятаться. Оно внутри нас. С этим надо смириться.