— А, — сказала она с нескрываемым облегчением, — это вы…

Суваев обернулся — Юлька и Риггельд, тоже вооруженные, стояли чуть позади него.

— Что за стрельба? — поинтересовался Суваев. — Прям как дома…

— Не знаю. — Янка качнула головой. — Мы ехали на сборище… Я, Смагин и Рома. Тут нас обстреляли — во-он оттуда. Рома со Смагиным погнались.

— Кто стрелял-то хоть, видели? — угрюмо спросил Риггельд.

— Не знаю. Тип какой-то, в обычном комбезе. Шарахнул несколько раз и наутек пустился.

Суваев внимательно глянул на увечную платформу. В лобовом стекле виднелись четыре аккуратненьких овальных отверстия.

— Кто сидел впереди? Рома?

— Ага. — Янка кивнула. — Я вообще-то не очень рассмотрела, кто стрелял. Мы со Смагиным целовались.

Суваев негодующе скрежетнул зубами.

— Ё-мое! — всплеснула руками Юлька. — Так что получается, стреляли в капитана?

— Именно так и получается, — буркнул Суваев, оглядываясь. — Куда они побежали, а?

— В рукав. Вон в тот.

— Пошли-ка, Курт…

И Суваев со всех ног бросился в указанном направлении. Ботинки скользили по наклонному полу, гладкому, словно олимпийский лед. Курт поспешил следом, и Юлька Отчаянная, конечно же, не пожелала отсиживаться в уголке.

В рукаве было сумрачно и сухо; воздух казался ощутимо плотным, словно давление здесь было выше, чем в пузыре-развязке. Вдалеке еле заметно тлели два габаритных огня быстро улепетывающей платформы и неясные силуэты людей. Люди приближались.

Суваев благоразумно вжался в стену, чтоб не маячить на фоне светлого пятна — входа в пузырь-развязку. Риггельду и Юльке объяснять смысл ухода в сторону не пришлось — сами мгновенно убрались.

Двое в мутной полутьме рукава тотчас залегли.

— Наверное, это Ромка со Смагиным, — прошептала Юлька. — Позвать их что-ли?

И, не дожидаясь ответа, звонко выкрикнула в бесконечную с виду трубу-тоннель: