— Рома! Это ты?

— Юлька? — донесся искаженный эхом ответ. Суваев не без труда опознал голос капитана.

— Я, кэп! Нас трое, я, Курт и Пашка.

Вдалеке обе фигуры поднялись с гладкого пола и, пригибаясь, стремительно побежали вдоль стен рукава. Спустя пару минут Рома и Смагин, бесшумно, будто бесплотные тени, приблизились на расстояние нескольких метров.

Комбинезон Смагина с одного боку был грязен и изорван, словно его с размаху протащило юзом по дасфальту. У Ромки на щеке багровел большой продолговатый синяк. Оба держали в опущенных руках бласты — Рома стандартный «Витязь», а Смагин — усиленную модель, двухпотоковый «Гарпун».

— Ого! — сказал Суваев и присвистнул. — По вам стреляли, кэп?

— По нам, — буркнул Рома недовольно. — По кому же еще?

— Кто?

— Хотел бы я знать!

— Мальчики! — вмешалась Юлька. — А не лучше ли нам убраться отсюда? Хотя бы к платформам, а нет — так и дальше. А?

— Лучше, — безропотно согласился Рома. — Пошли.

Смагин, не проронив ни слова, двинулся прочь из рукава в пузырь, к свету. Глаза у него были белые, совсем как в последний день на Волге, когда он нежданно-негаданно навсегда расстался со своим кораблем.

Они приблизились к двум платформам; Янка выскочила навстречу.

— Целы? — спросила она, беспокойно глядя на кэпа и Смагина.

— Целы, — процедил капитан. — Ушел, зараза! У него платформа стояла в рукаве.

— Значит, он нас поджидал, Рома, — глухо сказал Смагин. — Точнее, наверное, даже не нас, а тебя, капитан.

— С бластом на изготовку, — добавила Янка. — Тебя пытаются сместить, капитан.

— Ты должен быть осторожнее, капитан, — с легким раздражением продолжил Рома тем же тоном. И сердито плюнул вниз, на ленту, соединяющую два рукава уровнем ниже.

Смагин тем временем спихнул увечную платформу с дороги; она, величаво кувыркнувшись, полетела куда-то вниз, в прозрачную пропасть, к белесому дну пузыря. Следом отправилась и одинокая отломанная дверца.

— Поехали, — сказал Смагин, садясь в целую платформу. — Залезайте.