Пристегиваясь, Пир вдруг подумал: а как далеко Земля?

Радиоволны точно запаздывали бы на несколько минут. Декодер же чужаков, перестроенный на отдельные частоты, и несколько отличный от базового принцип кодировки сигнала (чтоб не перехватывали, а перехватят — не расшифровали сразу же), эту проблему свели на нет. На Земле сказано слово — в тот же миг его слышат и все на «Эвенджере».

Крафт бесшумно втек в несколько виражей, беззвучно плюнули смертью плазменные пушки и на экране вместо картинки с командного на Земле несколько секунд виднелся дымный, стремительно расширяющийся клок. Скаут обратился в ничто.

— Он успел что-нибудь передать?

— Мы ничего не засекли, — ответил кто-то из пилотов. Пир до сих пор не различал их по голосам.

Вдруг ему в голову пришла шальная, неожиданная мысль, которая раньше почему-то никогда не приходила.

«А почему на миссиях сектоиды и этериалы никогда не пытались взять под контроль пилотов? Или пытались? Надо будет спросить у Марка…»

Полтора часа истекли незаметно. Ближе к Сидонии разговоры в кабине смолкли, только короткие переговоры с Землей нарушали тишину.

— Вижу колпак, — сообщил пилот-наблюдатель. — Икс-команда, готовность номер раз!

— Начинаем, ребята! — громко сказал Паллистер и, подавая пример, первым надел шлем.

Привычная пустота шевельнулась в груди, когда «Эвенджер» проколол поле. Минут пять игрушечные марсианские перегрузки то увеличивали, то уменьшали вес оперативников, а потом все замерло.

— Касание! Открываем шлюз!

— Начали! Начали, икс-команда! Разнесем здесь все вдребезги!

Вслушиваясь в надсадный голос Паллистера и в ответный рев четверти сотни здоровых, заведенных на драку парней, Пир понял, что иначе и нельзя. Поэтому он орал вместе со всеми. Громко, что есть мочи. Красная точка с надписью «Overload», не мигая, горела в поле зрения. Но Пир не обращал на нее внимания.

Шлюз открылся. В спину толкнулся слабый порыв ветра — и тотчас исчез. Из «Эвенджера» ушел весь воздух.

Снаружи было красно. Пиру показалось, что мир окрашен кровью. Но он знал, что это просто цвет марсианского песка, камней и неба.

Цвет войны. Ведь Марс — бог войны. Неудивительно, что они прилетели сюда убивать.

«Лучше бы полетели на Венеру», — подумал Пир со вздохом, врубая антиграв.

Последний бой начался. Спустя секунду прозвучал первый выстрел.

«Хэви плазма», — определил Пир.