Пест стоял, ошарашенный такими вестями, и не знал, что сказать.

– Слушай меня внимательно! Мы будем задерживать их, сколько сможем, но сегодня ты уведешь с этого поля всех, кто может уйти. Тех, кого не сможешь увести – убьешь. Трупы сжечь. Не оставлять ни крохи еды, ни куска мяса, – слова Ратмира падали словно молот в кузне. Гулко, неотвратимо, отдавая звоном в голове. – Для тварей поле должно остаться пустым! Ты меня понял?

Полосы на лице Ратмира начали светиться белым светом.

– Это приказ! Иначе тысячи жизней были потрачены зря! – Ратмир уперся стальным взором в глаза Песта и твердо приказал: – Нельзя оставлять рыргам ничего! Уводи всех на восток в болота! Кто останется – убей и уничтожь следы! Повтори!

Юноша отвернул голову в сторону, сжал кулаки и не вымолвил ни слова.

– Пест Средний! Повтори приказ! – с нажимом произнес Ратмир.

– Уводить всех, кого не смогу – убить. Трупы сжечь, – пробормотал юноша, так и не взглянув в глаза учителя.

– Выполнять!

Пест развернулся и, шоркая ногами, поплелся прочь из лагеря.

Лицо Ратмира перестало светиться, а белоснежные полосы начали исчезать. Губы в очередной раз повторили заученную годами фразу: «Все во имя процветания славного государства Гвинея, все на благо его! И кровь наша, и души!»

* * *

Перед Пестом стояло два десятка мужиков и Еловая старуха. Все они внимательно смотрели на юношу, ожидая его слов, а юный ведун не мог открыть рта, чтобы озвучить приказ.

– Не томи, ведун. Ты хоть дело делаешь справно, и обманом жить не станешь, – начала скрипеть старуха. – Говори, как есть.

Юноша опустил взгляд в землю, вжал голову в плечи и произнес:

– Твари темные на нас идут, по наши души… завтра уже тут будут.

На лице мужиков не дернулся ни один мускул. Только Еловая старуха с кряхтением уселась на еловый чурбачок.

– То, что за наши души никто не побеспокоится – мы ученые. Вона, животы к спине липнут с голодухи – никто не шевелится, – буркнул мужик с седой бородой, несмотря молодой возраст.

– Ага, живем аки кочевники какие. В шалашах да норах земляных. Ты скажи, что за наши души сказали, – поддержал еще один.

– До завтра всем уйти надо. Кто уйти не сможет – под нож. Мертвых – в огонь, – произнес Пест так же, не поднимая взгляда.

– Как под нож? За что?