Вдруг дождь заканчивается, но промозглый ветер продолжает нещадно дуть. Людвиг шмыгает носом и отправляется к мешанине камней, бревен и какой-то утвари. Пест поворачивается к котловану и вздыхает.

– За неделю бы управиться.

* * *

Солнце вставало из-за горизонта, даря первые, еще неуверенные и робкие лучи света. У подножия низкого, но большого холма стояли две фигуры. Обе были укутаны в теплые куртки с капюшонами. Недалеко лежали лопаты, пара одноколесных тачек для земли и пара пустых мешков. Весь холм был заключен в большой круг из соли. Ее не жалели и сыпали так, что даже издалека виднелась четкая белая линия.

– Готов? – спросил Пест, не оборачиваясь к Людвигу.

– Готов.

Справа от двух фигур находился огромный остроконечный камень. Камень был покрыт знаками из школы воздуха. Знаки нарисовали чем-то белым, и в рассветных сумерках казалось, что они слегка светятся. На вершине этого камня было несколько отверстий разной формы. Они уводили куда-то вглубь камня.

– По кругу, по сходящейся спирали, так, чтобы везде соль легла, – сосредоточенно произнес юный ведун.

– Понял.

– …Давай…

Разговор был тихим. Все несколько дней Людвиг и Пест почти не разговаривали. Только короткие реплики и односложные ответы.

Вокруг холма поднялся воздушный вихрь, подхвативший соль. Вихрь стремительно сужался к центру холма. В это время и Пест, и Людвиг широким взмахом кинули в него по горсти соли.

– Нет на вас ни долга, ни дела на свете этом, – рявкает юный ведун, стараясь перекричать завывания ветра.

Соль, вброшенная в вихрь, подхватывается ветром, но не успевает Пест закончить слова, как все вдруг замирает. Опадает вихрь, соль сыпется на землю. В наступившей тишине звучат голоса Песта и Людвига. Одновременно они говорят одно и то же:

– Покойтесь с миром…

Пест замирает, к чему-то прислушиваясь, а Людвиг разворачивается и, шаркая ногами по гальке, бредет к огромному камню. Подойдя, он прикладывает руку к одному из знаков воздуха. Цепь знаков на высоком камне начинает светиться. С моря начинает дуть ветер. Проходя сквозь извилистое отверстие, ветер создает звук.

«М-м-м-м-м»…

По округе разносится утробный звук. Словно совсем рядом толпа мужиков вот-вот начнет свою песнь. Тяжелую, разухабистую песнь о тяжести службы, о горе и отчаянии, которое приносит война. Вот-вот должен зазвучать не по возрасту звонкий голос Малого, но… Ветер не утихает, а утробный звук, так похожий на протяжное мужское «М-м-м-м», не прекращается.

Людвиг разворачивается и идет к Песту. Голова от холода вжимается в плечи. На сухом, обветренном лице юноши нет и намека на слезы, лицо бесстрастно. Пест, наблюдавший за ворожбой Людвига, встречает его вопросом: