– Я… честно не знаю, ваша милость. Но важность события очевидна.

Жаворонок помедлил.

– В самом деле?

– Да, ваша милость, – кивнул Лларимар. – Из-за слов человека, которому поранили руку. Он упомянул черный меч. Вы предсказали это, помните? По картине, с утра?

– Это не предсказание, – возразил Жаворонок. – Меч там был.

– Именно так и делается пророчество, ваша милость, – заметил Лларимар. – Неужели не понимаете? Вы смотрите на картину, и вашему взору открывается весь образ. Все, что увидел я, – беспорядочные красные мазки. Сцена же, описанная вами, вещи, которые вы узрели, – пророческие. Вы – бог.

– Но я увидел в точности то, что было указано в подписи! – воскликнул Жаворонок. – Еще до того, как ты мне ее прочел.

Лларимар понимающе кивнул, как будто это доказывало его правоту.

– А, забудь. Духовенство! Несносные фанатики, все до единого. Но ты все равно согласен, что здесь творится нечто необычное.

– Бесспорно, ваша милость.

– Отлично, – сказал Жаворонок. – Тогда будь добр не ныть, когда я веду следствие.

– На самом деле, ваша милость, – сказал Лларимар, – ваше неучастие даже важнее. Вы предсказали, что это случится, но вы оракул. Вам нельзя соприкасаться с предметами ваших предсказаний. Если вы ввяжетесь, то расшатаете очень и очень многое.

– Мне нравится быть расшатанным, – ответил Жаворонок. – К тому же дело приняло слишком занятный оборот.

Лларимар, как обычно, не отреагировал на пренебрежение своим советом, но, когда они зашагали назад к основной группе, задал вопрос:

– Ваша милость! Исключительно для удовлетворения моего личного любопытства – что вы сами думаете об убийстве?

– Это же очевидно, – небрежно бросил Жаворонок. – Преступников было двое. Первый – здоровяк с мечом. Он обезвредил охрану, напал на слуг, выпустил на волю безжизненного, затем исчез. Второй человек – тот, которого видел молодой жрец, – явился следом за первым. Этот второй и есть убийца.

– Почему вы так считаете? – наморщил лоб Лларимар.

– Первый не потрудился убивать, – ответил Жаворонок. – С риском для себя он оставил стражей живыми, а они могли в любую секунду очнуться и забить тревогу. Он не обратил меч против слуг, лишь попытался их приструнить. Ему было незачем убивать того, связанного, тем паче что он уже оставил свидетелей. Однако, если там находился второй… тогда это вполне разумно. Убитый слуга единственный оставался в сознании, когда пришел второй преступник. И только покойник видел второго злодея.

– Значит, вы думаете, что за человеком с мечом последовал кто-то еще, убил единственного свидетеля, а дальше…