– А что он сделает? Мы заперли его в чулане.

Тот снова навалился на перила.

– Нет, правда, – не успокоилась Вивенна. – Вспомните, что сами согласились, – довольно подозрительно предстать перед публикой с пятифутовым черным мечом. А если этот меч курится черным дымом и говорит в чужих головах, тем хуже.

– Меня не смущают подозрения окружающих.

– Зато смущают меня, – парировала она.

Вашер скроил недовольную мину, и Вивенна настроилась на новое возражение, но он лишь кивнул.

– Ты, конечно, права. Я не умею быть незаметным. И Дент меня постоянно за это высмеивал.

– Вы дружили? – нахмурилась Вивенна.

Вашер не ответил и отвернулся.

«Призраки Калада! – возмутилась она. – Настанет день, когда кто-нибудь в этом цветами проклятом городе расскажет мне правду? Небось я сразу и помру от потрясения».

– Надо выяснить, почему так долго нет Бога-короля, – объявил Вашер, отходя от ограды. – Я вернусь.

Она кивнула, и он исчез. Вивенна посмотрела вниз, жалея о потерянном месте. Там образовалась давка, но она привыкла к оживленным торговым улицам, и люди пугали ее меньше, чем прежде. Да и дох был при ней. Часть она переместила в рубашку, но бо́льшую удержала – чтобы пройти через ворота и не подвергнуться допросу, требовалось как минимум пятое повышение.

Имея дох, она чувствовала жизнь, как обычный человек – воздух: постоянно на месте и холодит кожу. Ее немного отравляла непосредственная близость к такой толпе. Столько жизни, надежд и желаний! Столько дохов. Она закрыла глаза, впитывая окружающий мир и прислушиваясь к голосам жрецов, возвышавшимся над гомоном.

Приближение Вашера она ощутила заранее. Не только потому, что у него было много дохов, – он еще и смотрел на нее, и она слабо улавливала знакомый взгляд. Повернувшись, она выделила его среди публики. Он стоял намного дальше от арены, чем она, облаченный в мрачный, изодранный наряд.

– Поздравляю, – сказал он, когда подошел, и взял ее за руку.

– С чем?

– Ты скоро станешь тетей.

– О чем вы… – Она осеклась. – Сири?!

– Твоя сестра беременна. Жрецы объявят об этом позже, вечером. Бог-король, очевидно, остается во дворце и празднует.

Вивенна стояла, полностью ошарашенная. Сири. Беременна. Сири, которая по-прежнему казалась ей маленькой, вынашивала дитя от твари, засевшей в своих хоромах. Но разве не Вивенна боролась за то, чтобы тварь удержалась на троне?