– Лю… люблю-у… – стонуще повторяет она.

– Всё будет хорошо, слышишь? Сиди и жди меня!..

До её дома – полквартала. Снова перехожу на бег, врываюсь во двор. Там тоже кто-то лежит на асфальте под разбитым окном.

– Помоги-ите… – блажит сверху какая-то старушенция.

Не взглянув, бегу к подъезду. Набираю на домофоне номер квартиры, и в этот момент сотик в моей левой руке разражается первыми тактами Шопена. Идиот! Угораздило же меня установить такой сигнал…

Не сразу, однако открыла. Господи, лишь бы лифт работал… Всё-таки девятый этаж! Слава богу, работает! Вваливаюсь в кабину, жму верхнюю кнопку и лишь после этого глушу похоронный марш.

– Да!!!

– Жив, зараза? – слышу я исполненный мрачного удивления голос.

– Толик?! Ты где?

– На «Скорой»…

– Почему на «Скорой»? Ты же вроде…

– Да не до мёртвых уже!.. – с досадой перебивает он. – Живым бы помочь… – и вопит на кого-то: – Заноси давай!..

Сейчас отключится.

– Толик! Толик, не отрубайся! Вальке плохо! Я сейчас к ней еду… Скажи, что делать!

– Успокоительного дай, снотворного…

Лифт останавливается. Вылетаю на площадку.

– Погоди, не отрубайся!

– Да я и не собираюсь… Ты как там?

– Хреново!

– Но дееспособен хотя бы?