Он пристально вглядывался в лица, выискивая Одину, но той нигде не было. На секунду в отдалении мелькнули длинные светлые волосы. Сердце отчаянно забилось; нет, это оказалась жена Доггинза, Лукреция. Работая локтями, Найл протолкнулся к ней.

– Где Одина?

– Одина? – Та будто не понимала. – А-а, она у жуков.

Лицо женщины было унылым, осунувшимся.

– Что-то случилось?

Она как-то странно, искоса посмотрела на него.

– А ты сам не догадываешься?

Она пронырнула к мужу, нетерпеливо оттерла в сторону Селиму и что-то прошептала ему на ухо. Улыбка у Доггинза моментально сошла с лица, сменившись тревожным волнением. Найл тоже протиснулся к нему следом за женщиной.

– Что там такое?

– Беда.

– Пауки?

Губы Доггинзу скривила горькая усмешка.

– Нет, гораздо хуже. Меня вызывают ответчиком на Совет.

– За что?

– Подозреваю, за возмущение спокойствия, – ответил Доггинз, пожав плечами.

– Мне тоже пойти?

Лукреция резко вклинилась:

– Хозяин послал за одним тобой!

– Не разрешается. – Доггинз скорчил гримасу. – Возвращайтесь с Лукрецией домой. Еще увидимся.

Он повернулся и пошагал в направлении городского зала. У Селимы был такой вид, словно она вот-вот бросится за ним вдогонку, но взгляд Лукреции осадил ее.