— А вы не пробовали этого Цыпу убить?

— Зачем нам это надо?

— Хотя бы ради бивней.

— Не все в этой жизни измеряется деньгами.

— Почему ты об этом не вспомнил, когда меня грабил?! Я ведь почти все деньги тебе отдал!

— Из головы вылетело, уж прости.

— Он ведь опрокидывает лодки, наносит ущерб.

— Наши не опрокидывает, мы с ним научились уживаться. А вот если кто-то чужой лезет на наши делянки, получает тот еще сюрприз.

— Так он у вас вместо цепной собаки?

— В самую точку попал — он наш главный песик, мы все его обожаем. Бывает, даже подкармливаем. Цыпа до безумия обожает копченую лососину, за нее он готов от рассвета до заката хвостиком вилять. Всегда возим кусочек с собой. Кинешь перед носом, и лодка ему уже неинтересна.

— А я-то голову ломал, что же вы делаете, если эта гора мяса застает вас при безветрии. Других чудовищ тут нет?

— Будешь много о них говорить, обязательно появятся.

— Ну да, вы, моряки, народ суеверный.

— Я — нет, я просто шучу так, а ты поверил. Что тут делать чудовищам? Морская вода быстро разлагает пепел, здесь он не успевает накапливаться. Только в концовках фиордов лежит на дне, но это на самом юге, среди снегов и льда. Царство вечного холода и могильного покоя. Если хочешь сгинуть в зубастой пасти, попробуй добраться туда по воде. Там и плавающих и летающих тварей хватает, они вечно голодные и злые, как взбесившиеся псы.

— Я видел летающую возле начала фиорда.

— Такое тоже бывает, если берега в заразе.

— Вон тот узкий залив — вход в первый фиорд. Я был здесь пять дней назад. Дальше таких фиордов будет три — считая этот.

— Я знаю.

— Откуда? Ведь третий не нанесен на карту.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы я смотрел на какую-то карту? Все хранится здесь. — Псегрест постучал себя по голове.