— Ни прибедняйся, я уверен, что ты все знаешь.

— Все никто не знает.

— Да говори уже, времени нет.

— Странно, что ты сам не понимаешь, в чем причина.

— Ты о чем?

— Если я правильно понял, твое оружие работает подобно праще, просто пулю толкает не ремень, а расширение раскаленного газа.

— Верно.

— Но от этого она не становится чем-то другим, в этом все и дело.

— В смысле?

— Это же просто свинцовая пуля, она, может, и проделает в твари дырку, только это ведь не заяц какой-нибудь, а тварь, выросшая на пепле. Такие создания живучие и крепкие на рану, если не попал во что-то очень важное, не остановишь. В голову надо бить, в шею — самые верные варианты. Даже в сердце сразу не убьет.

— Но праща не может выпускать пулю с такой скоростью, револьвер куда быстрее и мощнее, раны из него опаснее.

— Ну и что с того? Все равно простой пулей против крайморских тварей много не навоюешь, слишком уж они живучие. Вот будь она побольше, или на ней какие-нибудь лезвия закрепить, чтобы как следует мясо разворотило.

— Никакие лезвия на пулю не накрутишь.

— Ну придумай еще что-нибудь. Может, зарядить кристаллическим порошком? Да нет, ну его, опасно, там ведь столько пламени. Хотя…

— Что хотя?

— Пуля ведь попадает в плоть и контактирует с живой кровью?

— Ну да.

— Кровь — непростая жидкость. Это особая среда для обитания мельчайших существ, являющихся неотъемлемой частью организма. Они разносят по нему живительные соки и защищают от вредных микроскопических созданий. Это особая жизнь в жизни, и к ней применимо многое.

— К чему ты это говоришь?

— Вот, смотри. — Тарлей показал крошечный пузырек, заполненный чем-то бесцветным. — Думаю, вы, рашмеры, таскаете живые пластыри.