— Да ты гений, раз такое заметил. Я вот думаю, может, мы зря тебя послушали?

— Ты о чем?

— Да о темном. Надо было его сжечь вместе с мэрией. Хотя еще не поздно, хороший огонь для такого дела быстро найдется.

— В этом нет смысла.

— Еще как есть, ведь если до нас доберутся пепельники, этот хитрый гад сможет освободиться и уйти. Темные те еще ловкачи, их непросто под замком удерживать, и у каждого по три жизни.

— Если пепельники доберутся до нас, они и до него доберутся. Им плевать, темный он или нет, для них мы все одинаковые.

— И все равно зря мы с ним цацкаемся. Темные лучше всех умеют выживать.

— Это наш последний вариант.

— Какой такой вариант?

— А вдруг он не врет и правда знает способ, как остановить тварей?

— Да врет он все, кого ты слушаешь!

— Но это все же вариант.

— У демона в тухлой печенке я такие варианты видел.

— Если припечет всерьез, ты сам будешь первым, кто побежит к нему за помощью.

— А вот это уж дудки. Если и побегу в его сторону, то чтобы огонь пустить. Этот гад у меня от старости точно не умрет.

* * *

Пепельники заставили себя подождать. Почти два часа народ просидел на позициях, и это начало надоедать. Денек намечается прекрасный, дымка, оставленная выбросом, почти сошла на нет, облаков не видать. Солнце поднялось во всей красе и начинает припекать. Ничего опасного в глаза не бросается, даже птички запели всерьез, а ведь до этого они почти не показывались, будто сгинули.

Тяжело торчать на крыше в стеганой зимней одежде, заменяющей почти всем защитникам доспехи. Некоторые еще дощечки на груди и спине приспосабливали, из-за них городское войско приобрело совсем уж потешный вид.

Трой одним из первых заметил противника. На дороге, которая вела к самому главному руднику долины, вроде что-то задвигалось. Напряг глаза и разглядел россыпь человеческих фигурок. Двигаются быстро, явно бегом, но на таком расстоянии детали различить трудно.

Однако не прошло и минуты, как эти фигурки приблизились настолько, что смог безошибочно определить — пепельники. Слишком характерно двигают головой, к тому же почти все полностью или частично без одежды. Почему-то после перерождения спешили от нее избавиться, разрывая в клочья.