На этот раз я заткнулся надолго. Лучше заниматься техникой: экономика для меня – темный лес. Зато у меня было много времени для размышлений. Мою работу трудно было назвать работой. Все операции выполнялись «Феноменальным Фрэнком» в различных модификациях. «Фрэнк» и его собратья обслуживали дробилку, подгоняли автомобили, убирали металлолом, подсчитывали и взвешивали грузы. Моя «работа» заключалась в том, что я стоял на небольшой платформе (сидеть запрещалось) и держал руку на рубильнике, который отключал всю систему, если что-то шло не так. Но ничего никогда не случалось, хотя довольно скоро я уяснил, что от меня требовалось, по крайней мере раз за смену, «обнаружить» неполадки в системе автоматики, остановить работу и послать за ремонтниками.

Что ж, за это мне платили двадцать один доллар в день, и я мог не думать о хлебе насущном. И это было главное. После вычетов на социальное страхование, медицинское обслуживание, профсоюзных взносов, подоходного налога, налога на оборону и взносов в общественный фонд социального обеспечения у меня оставалось около шестнадцати долларов. Мистер Дафти оказался не прав, утверждая, будто обед стоит десять долларов, – вполне сносный обед можно было получить за три доллара, если вы не против искусственного мяса. Ручаюсь, вам будет не отличить бифштекс, выращенный в колбе, от того, который гулял на травке. Учитывая, что вокруг ходило много слухов о радиоактивном мясе с черного рынка, я был совершенно счастлив, потребляя суррогат.

Труднее было с жильем. Во время Шестинедельной войны Лос-Анджелес не попал в список городов, подлежавших уничтожению, и в него хлынула масса беженцев (и меня причисляли к ним, но я-то себя таковым не считал). Никто не вернулся домой, даже те, у кого было куда возвращаться. Город – если Большой Лос-Анджелес можно назвать городом, это, скорее, правовой статус – был уже переполнен, когда я лег в «холодный сон». Теперь он просто кишел людьми и напоминал огромный муравейник. Может быть, не стоило избавляться от смога: в шестидесятые многие покидали город из-за обострения синусита. Теперь, очевидно, никто никогда не уезжал из города.

Когда я выписывался из храма, у меня в голове сложился план действий: 1) найти работу; 2) найти ночлег; 3) повысить уровень инженерных знаний; 4) найти Рикки; 5) снова стать инженером, если это в человеческих силах; 6) найти Майлза и Белл, заплатить должок и при этом постараться избежать тюрьмы; 7) прочие дела, вроде поиска исходного патента на «Трудягу»: у меня было предчувствие, что в основу его легли мои разработки по «Феноменальному Фрэнку» (конечно, сейчас все это не имело значения, просто мне было любопытно). Хотелось мне разузнать о судьбе «Горничной, инкорпорейтед»… и так далее и тому подобное.