Она прошипела:

– Я тебя сейчас сама убью! И заберу коня.

– Собачка не даст, – напомнил я. – Кони могут быть не такими верными, но собаки…

Она покосилась на громадного Адского Пса, что идет рядом со стременем и поглядывает на нее страшными багровыми глазами, время от времени приподнимая губу и показывая ужасающего размера клыки.

– Да, – ответила она осевшим голосом, – я не знала, что такие существуют.

– Мы все трое, – сказал я скромно, – замечательные. Так ты уже влюбилась или еще удерживаешься?

– Я удерживаюсь, – огрызнулась она, – чтобы не всадить тебе нож под ребро.

– Добрая ты, – согласился я. – Люблю таких, что не сразу на шею бросаются. Устал от них, знаешь ли… Давай ближе к вечеру, ладно?

Она промолчала, но от нее пошел холод, как от айсберга. Бобик успевал обшаривать все заросли вокруг, то и дело появлялся то с оленем в пасти, то с брыкающимся кабаном, я всякий раз жестом велел отпустить бедную зверушку.

Женщина дергалась при такой расточительности, дичь нужно немедленно свежевать, потрошить и жарить, но Бобик не унывал, ловил даже лесных птиц, отпускал по моему жесту и снова бросался в самую густую чащу.

– Что это за зверь? – спросила она. – Разве это собака?

– Комнатная, – заверил я. – Видишь, какая тихая и послушная?..

– Людей жрет?

– Только некрасивых, – пояснил я. – Или которые нам не нравятся. Тебя как зовут?

Она буркнула с неохотой:

– Лерна.

– Красивое имя, – сказал я миролюбиво. – А меня Ричард. Еще красивше, верно?.. Ты во сне брыкаешься?

Глава 9

Арбогастр выметнулся на вершину заросшего кустарником холма, внизу открылось зрелище ревущего пламени, сквозь которое проступает черный силуэт массивного каменного строения.

Я насторожился только на пару мгновений, но что-то в этом пожаре ненастоящее: через все выбитые окна и двери видно ужасное пламя внутри, жаркое и ревущее, сам же замок мрачен и черен, весь покрыт окалиной, высоко вздымается каменная смотровая башня, где давно сгорело все деревянное, а верх оплавился, как у горящей свечи, на стенах видны потеки камня.