У Вила перехватило дыхание. «Наверное, так себя чувствовал человек в двадцатом веке, – подумал Вил, – когда доктора сообщали ему, что у него неоперабельный рак».

– Сколько нам еще осталось?

Елена пожала плечами:

– Если проводить медицинское обслуживание по полной программе и если население не будет увеличиваться… может, пятьдесят лет. Но ведь население должно увеличиться, иначе мы не сумеем поддерживать технологию на необходимом нам уровне. Дети нуждаются в серьезном медицинском контроле… Честно говоря, я не знаю, сколько времени понадобится новой цивилизации, чтобы создать свое, новое медицинское оборудование. Это может занять от пятидесяти до двухсот лет, в зависимости от того, будем ли мы топтаться на месте, дожидаясь, когда население по-настоящему вырастет, или добьемся ускоренного технического прогресса с несколькими тысячами человек.

Никому не придется умирать от старости; я готова отправить в стасис всех, кто заболеет неизлечимой на данном этапе болезнью. Но старость наступит. За некоторыми исключениями я прекращаю поддерживать возраст искусственно, по крайней мере на четверть века.

Биологический возраст Вила составлял двадцать лет. Один раз он решил поставить эксперимент и обнаружил, что стареет не слишком эффектно: у него быстро появились жировые складки и живот.

Елена холодно улыбнулась ему:

– Вы не собираетесь поинтересоваться этими исключениями?

«Черт тебя побери!» – подумал Вил.

Увидев, что он молчит, Елена продолжала:

– Очевидное исключение: те, кто был настолько глуп или неудачлив, что в данный момент их биологический возраст превышает сорок лет. Я передвину стрелки их часов назад. Еще одно важное исключение. Любая женщина – до тех пор, пока она беременна. – Елена откинулась назад с выражением мрачного удовлетворения на лице. – Это сразу поможет решить многие проблемы.

Вил с удивлением посмотрел на нее. Всего несколько минут назад Елена вела себя, как и положено цивилизованному человеку: смеялась над попытками Фрейли и Тиуланга захватить контроль над колонией. Теперь же она с полным хладнокровием рассуждала о том, как будет управлять личной жизнью низтехов.

Наступило долгое молчание. Елена поняла. Вил почувствовал это по тому, как она попыталась заставить его опустить глаза. Наконец она не выдержала и прервала молчание:

– Черт возьми, Бриерсон, это необходимо! И с точки зрения морали вполне разумно. Мы, выстехи, владеем медицинским оборудованием. Мы согласовали свои действия. Как именно мы будем помогать другим людям – наше дело.

Они и раньше спорили по поводу этой теории. Логика Елены, на взгляд Вила, не выдерживала критики: ведь они оказались в экстремальной ситуации. В конце концов, именно выстехи доставили сюда остальных и не давали им возможности перейти в стасис и отправиться в другую эру. Теперь Вил начал понимать, почему Елена так реагировала на Тэмми. Для того чтобы уничтожить их поселение, требовалось совсем немногое. А в следующие несколько лет разочарование низтехов может заметно усилиться.