С улыбкой Майкл подумал о том, каким могло быть его впечатление от культуры пришельцев и стал бы он так восхищаться ею, не уделяй эти люди столько внимания такой, казалось бы, незаметной и простой вещи, как чистота. Современная цивилизация Центавра, оснащенная всеми спектрами антибиотиков, с абсолютно и автоматически стерилизуемой пищей и напитками и с прочими попутными благами в сфере поддержания здоровья народонаселения — далеко продвинутыми медициной, техникой и производством продуктов питания, опускала себя за нижние пределы любой дикости и буквально валялась в грязи. У них, видите ли, нет причин для того, чтобы вести себя иначе. С общепринятой точки зрения, направлять человеческий труд и деньги на борьбу за чистоту неэффективно — ведь повсюду имеется столько других проблем, требующих немедленного разрешения.

Но вот пришельцы так не считают, продолжал мысленный разговор с самим собой Майкл. Смогли бы они иначе завоевать Землю? Оказался бы среди них я? (Уделили бы они мне хотя бы сотую толику того внимания?) Может оказаться, что возможность победы сил Освобождения зависит от длины щетины на подбородке такого человека, как Франц Хамиль, например Это еще как посмотреть.

Майкл продолжал глядеть в окно. Приняв горячую ванну и переодевшись, он почувствовал себя гораздо лучше. Он хорошо выспался ночью, но усталость еще не до конца ушла из него. Усталость въелась в мозг костей, и он знал, что ему не избавиться от нее до тех пор, пока он не станет равноправной частью этой толпы, вон там на улицах, пока не заведет себе знакомых и не найдет жилье. Сколько можно сравнивать то, что он видит перед собой сейчас и что ожидал увидеть, следуя воображению и рассказам о Земле своего детства, — какой в этом толк? Другой Земли у него уже не будет, только эта, и он должен любить ее, какой она есть, и поклоняться ей. Это его родина, куда он так жаждал вернуться.

В дверь его комнаты постучали.

— Войдите, — крикнул он, и когда дверь отворилась, неловко повернулся. — Да?

На пороге стоял средних лет и среднего телосложения мужчина с сединой в волосах и толстой папкой под мышкой. Одет он был в странно скроенный по сравнению с модой Чиерона, но, несомненно, дорогой и консервативный костюм. Мужчина сверился с ярлыком, приклеенным к корешку папки.

— Майкл Вайерман?

— Да, — ответил Майкл и с живым любопытством посмотрел на мужчину. Это был первый классифицированный пришельцами землянин, которого он видел так близко и с которым говорил. Естественно, что в нем немедленно проснулись интерес и любопытство.