По этой причине нам пришлось отказаться от почти десятка кратеров и штук трёх расщелин — рядом с ними не было даже и намёка на выход металла.

В конце концов удача нам улыбнулась — впереди, справа от нашего курса, появилась горная цепь, рассечённая глубоким и извилистым каньоном, от которого в стороны, как ветви от ствола дерева, отходили неглубокие трещины — и одна из таких веток, рассекая поверхность планеты, обнажала небольшое месторождение железной руды.

Я направил корабль туда, сбрасывая скорость и надеясь, что мы оторвались от Корветов на достаточное расстояние, чтобы успеть спокойно приземлиться и заглушить все системы.

Но то ли я слишком долго возился с посадкой выбирая ровную площадку посреди нагромождённых обломков, то ли преследовавшие нас пилоты тоже перебросили всю энергию на движки — в общем они появились на обрезе радара как раз в тот момент, когда наши посадочные опоры коснулись поверхности планеты.

— Жанна! — заорал я, едва стих шум двигателей: — Руби всё нахрен, пока не засекли!

Бортинженер кивнула и ожесточённо защёлкала переключателями на своём пульте.

— Внимание! — она обвела всех нас взглядом: — Вырубаю реактор, воздуха в кабине хватит минут на десять — переодевайтесь!

Сказав это, она глубоко вздохнула и что-то нажала на своём пульте.

В следующий миг мой корабль — умер.

На корабле всегда что-то происходит — даже если он стоит в доке на Станции. Жужжат моторы вентиляции перегоняя воздух сквозь фильтры. Тихо шуршат технические жидкости, прокачиваемые по трубам-венам корабля, попискивают различные электронные модули. Всё это создаёт привычный и незаметный шум живого корабля.

Её нажатие неведомой мне кнопки, перечеркнуло эту жизнь. По кораблю растекалась тишина смерти, превращая его из полного жизни и сил творения людей, в безжизненный кусок сплавов, пластика и жидкостей. Я поёжился, ощутив, как из меня — из моего корабля, давно ставшего моей частью, уходит движение, называемое жизнью.

— Чего завис, — толкнул меня Грей: — Скафандр надевай, сейчас воздух кончится — углекислота растёт.

Переодевание заняло у нас не более трёх минут — опыт пользования скафандрами был у всех. Облачившись в них, мы, не сговариваясь, подошли к лобовому иллюминатору и уставились вверх — там, в высоте, вот-вот должны были появиться наши преследователи. При посадке мне пришлось развернуть корабль и сейчас он стоял наискось, относительно нашего предыдущего курса, отклонившись от него влево, градусов на тридцать, примерно. Высокие стены рукава каньона скрадывали обзор, оставляя для нашего наблюдения только небольшой кусок мутного неба над нами.