— Мой реактор точно напротив тебя. Тебе-то пофиг. Реснешься. И я реснусь. А вот БУП — нет. Железный он. Ты готов, что по твоей вине Станция без него останется? — всё это я проговорил очень быстро, стараясь успеть до конца отсчёта: — На неделю ты парализуешь и Станцию, и систему. Ну! Давай!

— Десять! Ты это не сделаешь!

— Проверь!

— Пять! Четыре! Три!

Мне очень хотелось закрыть глаза, но я сдержался.

— Сука! — не выдержал он: — Я на тебя в суд подам! Седьмая платформа, гад!

— Спасибо, за понимание, диспетчер, — я откинулся в кресле: — Клён, сажай нас.

Причину отказа шасси, экстренно прибывшая бригада механиков, выявила быстро.

— Вот, — протянул мне раскрытую ладонь бригадир. Я присмотрелся — на его ладони чернел какой-то крохотный чёрный прямоугольник.

— Это что? — я пошевелил детальку пальцем.

— Джампер. Заглушка, если по-простому. Кто-то снять забыл. Мы ей на время обслуживания блочим шасси.

— Чё? Ты хочешь сказать, что вот из-за этой мелкой гадости и вашего разгильдяйства я чуть не сдох и не попал на страховку?

— Так положено, — он невозмутимо спрятал деталь в карман: — Теперь всё должно работать.

— Положено? Должно?

— Ага, если что — вызывай, пилот, починим.

До системы Дечт мы добрались даже слишком быстро — Грей буквально не слезал ни с меня, ни с Клёна, постоянно понукая нас:

— Ну чего ты гонишь? — не выдержал я, когда, завершив очередную вахту собирался вывести корабль из режима сверхскорости и организовать небольшой отдых: — Ты же сам говорил — заявку отослал, её получение там подтвердили, и что окончание сбора сил ещё только через три дня? Вот я уверен, что, если мы прибудем не через несколько часов, а на следующий день — ничего, в глобальном смысле, не изменится. Так?

— Нет, Поп, не так.