У самой двери я обернулся и проводил взглядом свой корабль — пилотировал явно Клён. Анаконда шла с небольшим креном и едва заметно рыскала по курсу. Перед щелью шлюза она замерла, чуть подработала маневровыми — Клён всегда ошибался по высоте, и скользнула из Станции, оставляя меня одного.

— Веди, — я повернулся к офицеру: — Действительно, нехорошо заставлять его ждать.

Зал для аудиенций особого впечатления на меня не произвёл — это был простой металлический ящик, всё убранство которого составляли развешанные по стенам тяжёлые, темно бордовые занавеси, поверх которых свисали вертикальные штандарты с золотым Имперским орлом. Вдоль левой стены, неровной кучкой толпилось человек двадцать, облачённых в тёмные мундиры и строгие костюмы, среди которых яркими, но редкими, цветками разгоняли общую мрачность обстановки придворные дамы в парадных платьях. Правая стена украшений не имела — на её металлической поверхности были закреплены три больших экрана, демонстрировавших обстановку вокруг Станции.

По центру зала, прямо на металлической поверхности пола, стояло раззолочёное кресло в котором сидел невысокий, слегка лысыватый мужчина в чёрном мундире без знаков различий.

— Ну наконец-то! — Император подал мне рукой знак приблизиться, и я подошёл к трону.

— Что? Не впечатляет? Извини, Поп — Станцию мы только построили, обживаем. Тебя же можно звать вот так — по-простому, без чинов, да?

— Как будет угодно вашему величеству, — я поклонился.

— Учтиво. — одобрительно кивнул Хенсон: — Бывал при дворе?

— Да, мой господин. — Я снова отвесил поклон: — Я имел честь быть при дворе. Прошёл путь от Рыцаря Империи до её Лорда, ваше величество.

— Ты же вроде священник? — Он покосился на мою рясу: — Вот, кстати, вовремя, — Император махнул рукой в сторону входа: — Твои, так сказать, коллеги, идут.

От входа в тронный зал, к нам двигалась небольшая, но плотно слитая, группка людей. Они были одеты в рясы практически такого же покроя, что и моя, но, в отличии от той, что была на мне, вся поверхность их одеяний была густо расшита золотым шитьём. У шедшего первым и поэтому бывшим наиболее различимым, они были выполнены в виде каких-то текстов. Я различал отдельные буквы, составлял слова, но понять их значение не мог — складывалось впечатление, что слова взяты из уж совсем древних текстов, значение, или назначение которых, всеми уже давно и прочно забыто.

— Святая Церковь рада приветствовать Помазанника Его, — витиевато начал шедший первым и вся их масса, склонилась в поясном поклоне, скрывшись на миг в золотистом мареве своего шитья.