— Что с кораблём?

— Мужайтесь, капитан. Для достоверности и придания полной реалистичности картинки мы решили утилизировать фугасное поле на краю этой системы. И тут, — он с сожалением развёл руками:

— Досадная цепь случайностей. Мой навигатор ошибся во втором знаке после запятой и ваш корабль, капитан, вышел из перехода не перед полем, а в нём. И, вторая — роковая случайность. Замкнуло цепь активизации фугасов. Крохотный контактик — его замкнуло и мины активизировались, ну а поскольку вас не внесли в базу свой-чужой — мы же не планировали, что вы приблизитесь к ним… Выражаю вам свои соболезнования, капитан. Ваш экипаж не мучился — всё произошло мгновенно.

— Выжившие есть? — Хенсон был абсолютно спокоен.

— Куда там, брат! — усмехнулся Ронсон: — Три сотни термоядерных фугасов. Мои корабли вышли в точку спустя двадцать секунд и то — сенсоры менять пришлось.

— Ты… — я протянул руку к экрану: — Ты убил их! Сука! Ты…

— Я не собираюсь терпеть оскорбления всякого сброда, брат, — он брезгливо поджал губы и отключился.

— Капитан. — Повернулся ко мне Император: — Выбирайте выражения — он мой брат. Хотя, вы теперь уже и не капитан, а человек без документов, кличка какая-то дурацкая Поп, да и ряса мутная….

— Ты это специально, да? Дюваль! Это ты! Ты их убил, со своим братом, чёрт вас обоих побери!

— Ты оскорбляешь Императора, — подошедший гвардеец положил мне руку на плечо: — Замолчи!

Я дёрнул плечом, сбрасывая её: — Ты дерьмо, Дюваль! Как и весь твой проклятый род, сучий! Гнида! Убийца! Я… — Договорить я не смог, сильные руки зажали мне рот и остаток фразы я промычал в них.

— Что же… — Хенсон заложил руки за спину и подошёл ко мне, с интересом разглядывая моё дёрганье:

— Полагаю, мы слышали достаточно, как вы думаете, господа? — свой вопрос он адресовал к до сей поры молчавшим придворным, которые, получив такое явное разрешение, принялись наперебой высказывать свои мнения — в основном в оскорбительной для меня форме.

— Я вас услышал, господа, — поднятая вверх рука послужила сигналом отбоя — придворные тут же замолкли, продолжая жечь меня ненавидящими взглядами.

— Итак. Что мы имеем. Первое, — он загнул один палец: — Оскорбление монарха, да?

— Да, ваше величество, — тут же отозвался кто-то из толпы: — Виновен!

— Второе. Оскорбление моего венценосного брата, — второй палец последовал за первым.

— Третье. Клевета на нашу Святую Церковь! Потрясание Основ! Покушение на веру! Очень плохо, очень. — осуждающе покачав головой он загнул ещё один палец.

— Четвёртое. Это, конечно — по сравнению с предыдущими преступлениями — мелочь, но всё же. Проникновение в наши пределы без разрешения и без документов.