– Что ж в падающем железе может быть такого, на что глядеть надобно?

– А вот этого не скажем. Ты сам должен заметить. Сразу предупрежу: увидеть трудно. Ну да у тебя глаза вроде как на месте.

Тут в беседу вмешалась молодая барыня:

– А я, если нужно, могу помочь по докторской части.

Но Синяков всё ещё был в колебаниях:

– А ну как пробьёт ту крышу насквозь?

– Так мы сначала все вместе поглядим, как будет: сбросим гранату на землянку, сами с тобой в сторонке постоим. Но, по моим прикидкам, должны эти бревна устоять.

– И сколько ж гранат кидать понадобится?

– Вот этого, братец, никто не знает. Будем изучать, может ли сия граната взорваться или нет. Нам-то надо, чтоб взрывалась в бою по-взаправдашнему, а при испытаниях – понарошку. Повезёт – так за два дня получим, чего надобно, а может, и целый месяц возюкаться придётся… Так как, берёшься?

– А если спрошу примерно: отчего ж это отставной унтер без руки вам наибольше подошёл?

Вопрос ожидался. Семаков очень не желал хоть как-то раскрывать существование негаторов и потому ответ подготовил весьма тщательно:

– Вот потому, что без руки, тебя и выбрали. Какой же начальник в преддверии боев – а они будут, уж будь уверен – отдаст нам такого унтера, чтоб и руки-ноги целы, и голова работала, да чтоб грамотен был? А? Ну а так и тебе польза денежная, и нам тоже – если запишешь всё, что видел.

Унтер перекрестился:

– По рукам, ваше благородие! Иду охотником.

Лейтенант коротко улыбнулся:

– С Богом, братец! Как землянка будет готова, за тобой зайдут. С того момента – новая служба с новым жалованьем.

Уже на улице Мариэла спросила:

– Владимир Николаевич, зачем вы сказали, что этому унтеру надо будет глядеть на падающую гранату?

Лейтенант ответил не сразу:

– Видите ли, Мариэла Захаровна, насмотрелся я на нижних чинов. Этот унтер обязательно стал бы подглядывать сквозь щели в потолке: а что за граната такая, да как она падает… Так пусть же глядит с пользой. И ещё: когда матрос или унтер делает что-то с пониманием, получается куда лучше, чем если просто приказать…