Встряхнувшись, как собака, Тадеуш сбросил с лица капли обжигающей жидкости и только после этого посмотрел на своего врага. Джейк лежал, опираясь на одну руку и одну ногу, — потому что второй у него попросту не было. Протезом руки он закрывался от несшейся ему навстречу полосы белого огня. Вот они столкнулись… И протез отлетел, перерубленный почти у самого основания. В тот же момент и корни, и пауки безжизненно опали.

— Соскучились по мне? — осведомился Чезаре, появляясь будто из воздуха над поверженным противником. Полоса огня оказалась лезвием того же клинка, которым он ранее прорубал себе дорогу через заросли.

— Да уж, пан Финелла, минуты без вас показались вечностью, — хмыкнул Тадеуш, переводя дух, — Хотя возможно, то, что меня в это время жрали пауки, тоже сыграло свою роль.

— Вот это правильный подход, — одобрил преподаватель, убирая 'кастет' и подбирая брошенный на землю маузер, — Иной бы сразу ныть начал… Кстати о: где Уильямс?

— Убежала, — сказал поляка, оглядевшись, — Не такая она, видно, слабая, как говорит… Кстати, этого надо бы чем-нибудь связать, чтобы не смог что-то с собой сделать.

Джейк как раз пытался вытянуть из него силы.

— Есть идея проще, — ответил Финелла, наступая на оставшуюся руку и наводя пистолет.

'Нет!' — Тадеуш попытался остановить его, но не успел. Он ведь не предупредил, как именно происходят переходы. И что произойдет, когда Джейк отключится от болевого шока.

Слишком поздно. Он почувствовал головокружение. А это значило только одно.

Мгновение — и у Тадеуша потемнело в глазах от резкой боли в обрубках рук и ноги. Это было куда больнее, чем те раны, что нанесли ему пауки. Хотелось умереть… И все же, превозмогая боль, он крикнул:

— Пан Финелла, осторожно!

Он толком не видел, как Джейк метнулся к нему. Почувствовал острую боль в горле… А затем тяжелый удар чем-то твердым по голове — и новый переход, второй за последнюю пару секунд.

Первым, что почувствовал Сикора, вернувшись в свое тело, был солоноватый привкус крови. Мгновением позже вернулось зрение. И то, что он увидел, ему не понравилось. Хотя преподаватель мгновенно понял, что произошло, и оглушил его рукояткой, но Джейк все же успел уцепиться зубами за горло. Понимал ли он, что убивает сам себя? Этого Тадеуш не знал.

— Погано… — пробормотал он.

Оборотень склонил голову, готовясь к тому, что сейчас может произойти. Ведь он прекрасно помнил, как Чезаре говорил, что если умрет Джейк, устранять придется и его. Помнил и… не собирался сопротивляться. Он устал. Устал бегать от самого себя, снова и снова наблюдая, как другие умирают вместо него. Устал снова и снова просыпаться в незнакомом месте с чьей-то кровью на руках. Лучше умереть, чем снова стать причиной зверств своего 'отражения'. Он надеялся лишь на то, что это будет быстро.