– Да.

Она повернула ему руки ладонями вверх и пытливо в них всмотрелась.

– А что, все данные налицо. Сильная линия воображения.

– При чем здесь воображение?

– В этом деле всему основа – визуализация.

Найл растерянно промолчал.

– Куда бы ты хотел послать свой дух?

– Сейчас покажу. – Поднявшись, он провел Леду в соседнюю комнату с балконом, что выходит на площадь. – Вот сюда.

– Хочешь, чтобы тебя отсюда было видно?

Ее смекалистость приятно удивляла. Леда ухватывала мысли буквально на лету; ничего не приходилось разжевывать.

– Именно. Но что для этого требуется?

– Давай-ка объясню, как это впервые произошло со мной, – сказала Леда. – Случилось так, что я очутилась вдали от города, ухаживала за больной сестрой. Дома остался отец. Через неделю-другую я затосковала – очень тянуло к своим. И вот как-то вечером, сидя у себя в комнате, я задумалась: а что-то они там поделывают без меня? Живо представила нашу гостиную и вдруг в самом деле ее увидела: вот за столом сидит ребятня, а отец подносит блюдо с бататами. Затем он на меня посмотрел, и вид у него был, скажу я вам…

– Чуть блюдо не уронил! – расхохотался Симеон.

– Я опять оказалась в доме сестры, – продолжала Леда, – но понимала: что-то произошло. А когда вернулась, все – и отец, и дети – в один голос сказали, что меня видели. И с той поры начало получаться.

– Ты видел ее отчетливо? – спросил Найл.

– Как сейчас, буквально наяву. Я подумал, что дочка возвратилась. А она возьми и исчезни.

– Интересно, а это любому дано?

– Было бы желание, настоящее.

– Но… как?

Найл хотя и верил рассказу, но в голове не укладывалось, как такое возможно, во всяком случае для него.