– А ну-ка закрой глаза, – спокойным голосом приказала Леда, и Найл повиновался. – Теперь попытайся представить комнату, в которой сейчас находишься. Тебе в ней знаком каждый уголок. Можешь сказать, какого цвета здесь стены? Глаза не открывай.

– Ммм… желтоватый такой? – спросил Найл неуверенно.

– Открой глаза, оглядись.

Стены, как выяснилось, были синие.

– Опять закрой. Здесь на столике цветок в горшке. Укажи на него.

Найл указал. По команде открыть глаза убедился, что рука направлена не совсем туда, куда нужно.

– Как же ты думаешь визуализировать комнату, которую даже толком не помнишь? Если хочешь перемещать дух, надо всматриваться так, чтобы в памяти засела каждая деталь.

– Когда устал, это непросто… – признался Найл. И тут ему в голову пришла мысль: – Стоп. Кажется, есть ответ.

Он молча прошел в спальню и, порывшись в ящике комода, вынул из-под стопки белья золотистый медальон – округлый, на изящной цепочке, – который на ладони протянул Леде.

– Вот. Зеркало мысли. Мне его дали в Белой башне.

– Для чего оно? – спросила Леда, не притрагиваясь к вещице.

– Фокусирует ум. В первый раз, когда использовал зеркало, я в считаные минуты запомнил план города.

Надев на шею, он под туникой опустил медальон на грудь так, чтобы выпуклая сторона прилегала к коже как раз над солнечным сплетением.

– Сейчас я с его помощью запомню комнату.

И Найл перевернул медальон другой стороной.

Он уже позабыл, насколько болезненным может быть при этом ощущение, если ум утомлен. Сердце на мгновение застыло, вслед за чем учащенно забилось, как после прыжка в ледяную воду.

– Больно?

От Леды не укрылось, что Найл поморщился.

– Немножко.

К ощущению он вскоре приноровился. Все в комнате выглядело теперь более четким, контрастным. Даже свет, казалось, отражался от большего количества поверхностей. Хотя, разумеется, это лишь усилилось персональное восприятие.