Медлить было нельзя: я скинул в воду рюкзак, сделал два шага к Лису и ухватил того за шиворот, чтобы не засосало.

– Веревку! – крикнул я Хмырю.

Он не растерялся, быстро вытащил туристический канат и бросил мне. Я протянул конец Лису – держи! Китаец крепко ухватился, и я, пятясь, потянул. Минут через пять, с большим трудом, мне удалось вытащить Лиса на берег. Он тихо стонал, его ноги были неестественно вывернуты.

Я вколол китайцу обезболивающее, он на время затих.

– Все, кончился китаёза, – злорадно произнес Хмырь, – не жилец он. Что делать будем?

– Дальше пойдем, как и договаривались.

– С раненым китаёзой? Слушай, Малыш, зачем он нам? Давай бросим его здесь, это же такая обуза…

– Нет, я не брошу. Раз обещал довести, доведу. Бери мой рюкзак, а я понесу китайца…

Хмырь попытался что-то сказать, но я быстро привел его в чувство – пригрозил, что всем расскажу, что он бросил Лиса в Дыре. Хмырь сразу же сник. За такие вещи навсегда выгоняют из ходоков. И никто больше с тобой в Дыру не пойдет. Не говоря уже о том, что коллеги Лиса наверняка не поймут такого отношения к своему боссу. И разберутся с Хмырем по-своему…

Глава седьмая

Глава седьмая

Дальше мы двигались таким образом: я тащил на спине Лиса, а Хмырь нес наши рюкзаки. Минут через двадцать, почти выбившись из сил, мы, наконец, добрались до больницы. Я осторожно положил китайца на землю и сел рядом.

– Ты, Малыш, совсем как Слон, – произнес, слегка отдышавшись, Хмырь.

– В каком смысле? – не понял я.

– Своих не бросаешь. Он тоже меня из Дыры на себе вынес.

– Да? Не знал…

– А что ты вообще о Слоне знаешь? – усмехнулся Хмырь.

– Да почти ничего, – честно признался я, – Слон не любил о себе рассказывать, а я к нему в душу не лез. Не принято это было между нами.

– И правильно делал, что не лез, – кивнул Хмырь, – Слон не терпел, когда его о прошлом расспрашивали. Особенно о военной службе.

– Он служил в армии? – удивился я. – Никогда бы не подумал!