Я обнажил Сакраментум и посмотрел на свое отражение в серебристом клинке. Я все еще улыбался. По правде сказать, даже ухмылялся – на меня глядело лицо с оскаленными зубами и прищуренными глазами, как у Леора, когда он дрался на радость Богу Войны.
Я смотрел, как вокруг меня пылает мой родной мир, устраивал избиения и руководил геноцидами, однако мне все же нелегко целиком вспоминать бой в тот день. Любое действие эхом отдается в варпе, и битва была настолько яростной, что по ту сторону пелены вопили хоры демонов, которые состояли из множества чудовищ, ожидавших появления на свет.
Практически у всех, кто находится на борту боевого корабля, война в пустоте сжимает восприятие. От мира вокруг тебя остаются лишь содрогания палубы под ногами, грохот от ударов пушек по корпусу, да насыщенная, пышущая жаром какофония схваток в тесных коридорах. Внутри корабля сражаешься на территории, которая обладает размерами и сложностью города, а твое существование сводится к бесконечному труду: бою в одном туннеле за другим, закрытию абордажных брешей или же их удерживанию в открытом состоянии, ответам на приказы о смене дислокации, наблюдению за экранами гололитов, оттаскиванию тел в сторону для расчистки дороги или использованию их для баррикад – и все это делаешь, не зная, не погиб ли еще корабль вокруг тебя. Захвачен ли мостик? Война снаружи идет успешно, или вы уже обречены? Какую часть корабля уже заняли абордажные группы?
Здесь нет порядка, нет общей картины. Это одновременно траншейная война, сиюминутные бои в туннелях и партизанские действия. Рассудок возвращается лишь в кратких перерывах, когда урываешь достаточно времени, чтобы просчитать, где ты нужен дальше, или же где нужен больше всего.
Я находился вместе с Пастью Бога Войны: налетчиками и варварами, сражавшимися под знаменем Леора. Их черная броня была покрыта медными символами их божественного покровителя, а также хтонийскими рунами и иероглифами награкали, обещавшими кровь и черепа во славу Бога Войны. На доспехах виднелось грязно-золотистое Око Гора поверх Восьмеричного Пути.
Я дрался бок о бок с Леором и Нагвалем, убивая под металлический грохот тяжелого болтера и гортанный рев тигроподобного зверя, вымершего сотни лет назад. Мы продвигались, не думая о тактике, и шагали вглубь хаоса, сознательно становясь частью мерзкой лихорадки, которая охватила самые нижние палубы корабля.
Коридоры боевого корабля Черного Легиона – это мир, где обитает неисчислимое множество ужасов. В чревах наших звездолетов буйно расцветает мутация, которая развивается неконтролируемо и, по большей части, без нашего ведома. Порой это длится на протяжении целых поколений. Да, там внизу живут кланы ничтожных мутантов и зверолюдей, однако самые нижние палубы зачастую слишком враждебны для любой по-настоящему смертной формы жизни. На экспедиции по зачистке отправляются отделения и группировки, и назад возвращаются не все из них. Те, кому это удается, рассказывают о том, что на нижних палубах процветают целые биодемонические экосистемы, в которых воздух становится отравой, а стены – колышущиеся пещеры из пульсирующей плоти и кристаллизовавшейся крови, с экзофлорой, созданной из человеческих костей.