В этих залах мы бились с абордажными командами Даравека и бились с самими залами. Упавших раненых воинов поглощал корабль или же демонические твари, которые жили в его податливых костях. Живые мертвецы, за сотни лет лишившиеся какой бы то ни было чистоты генов, злобно глядели из стен и изрыгали дымящуюся черную желчь на легионеров, сражавшихся с обеих сторон. Против нас выступали колонии слепых и спятивших существ, которые даже не могли себе представить солнечного света, и мы прорубались сквозь эти иссохшие мощи, чье прегрешение состояло лишь в том, что они дерзнули преградить нам путь. Расчлененные на части трупы с ампутированными конечностями визжали и вцеплялись в наши сапоги.

В одном из залов мы сошлись клинок к клинку под крышей, которая была полностью сделана из кости. Лишь когда шальные болты раскололи материал над нами и его осколки застучали по броне, я понял, что купол над нами каким-то образом был образован из человеческих зубов.

Большую часть времени я едва мог расслышать рев Нагваля или пальбу нашей наступающей орды. Мысли ящероподобных мозгов полуживых чудовищ, гнездившихся в удушливом мраке, давили на мои собственные, заполоняя чувства тупым голодом и тошнотворным отчаянием. Я обливался потом, силясь не дать их примитивным потребностям нарушить мое сосредоточение.

Ультио сопровождала нас в облике своих киборгов и боевых роботов Синтагмы. Они маршировали неровным шагом, окрашивая все кровью при каждом взмахе своих механических лап и ионизируя зловонный воздух копьями молний из наручных пушек. Плоть, на самом деле плотью не являвшаяся, горела, источая смрад, который не поддавался законам природы. Это эхо требухи налипало на нашу броню, проникало в системы подачи кислорода, впитывалось в поры.

В тот день я убивал Пожирателей Миров. Убивал Гвардейцев Смерти и Сынов Гора. Убил воина из Альфа-Легиона, которого душил, пока сознание не стало его покидать, а затем расколол его голову об пол. Я убивал Повелителей Ночи, Детей Императора и да – даже Тысячу Сынов. Я всадил клинок в раскрытый рот атакующего легионера в шипастой броне, а другого порубил на лишенные конечностей останки. Выдрал переднюю часть черепа воина голыми руками. Звук, который он издал, когда его голова разрывалась на части, уже не был человеческим.

Некоторых из них я убивал скачущими дугами испепеляющих молний варпа. Других убивал, воспламеняя воздух вокруг них беспощадным огнем, порождая демонов в инкубаторах их сердец, или же состаривая их и заставляя их тела распадаться на месте. Разрушения истончили пелену, и с обеих сторон на свет появлялись бегающие и вышагивающие демоны с клинками, которых не требовалось призывать – им дарило жизнь исключительно насыщение резней.