Я обыскал их, забрав два пистолета, три гранаты и нож. Лишь тогда я снял пакеты с головы двух других террористов. Европеоидные черты, светлая кожа. Ни один из них не был Рашидом Матаром.

– Кто вы такие?

Террористы оторопело уставились на меня. Температура воды в пруду не превышала пятнадцати градусов, надо думать, они замерзли. Падение в воду на скорости более сорока миль в час тоже сказывалось. Я взял пистолет и выстрелил в озеро неподалеку от террористов. Они вздрогнули и немного оживились. В кольце скал выстрел прозвучал в два раза страшнее.

– Кто вы? – снова спросил я.

– «Фракция Красной армии»[19], – пролепетал бывший Оранжевый Пакет.

Он говорил с немецким акцентом. Это не шиитские экстремисты. Ничего подобного. Я хотел спросить их о Рашиде Матаре, только вряд ли они что-то знали.

С начала моей атаки на террористов не прошло и пяти минут. Надутый воздухом зеленый пакет всплыл и на попутной струе за бывшим хозяином прибился к берегу. Я выловил его из воды и натянул блондину на голову. Другим террористам я тоже надел пакеты на голову.

– Что ты делаешь? – спросил Оранжевый Пакет.

Я рывком поднял его на ноги. Террорист едва мог стоять. Я прыгнул в бизнес-класс самолета и швырнул его на сиденье, потом перетащил остальных. Часть их оружия я тоже вернул, в качестве доказательства.

Пассажиры постепенно выходили из ступора. Когда появился я, все испуганно посмотрели в начало прохода. Потом кое-кто снова пригнулся, но ни один не отважился встать и дойти до кабины. Стюардесс, как выяснилось, привязали к креслам в конце салона бизнес-класса.

– Все в порядке! – крикнул я. – Все закончилось. Кто-нибудь, развяжите этих девушек! – Я показал на стюардесс, потом заглянул в кабину, захваченным у террористов ножом освободил пилотов и объявил им то же самое: – Все закончилось. Террористы связаны и сидят в салоне бизнес-класса.

Старший пилот взглянул на меня в полном недоумении:

– Что нам теперь делать?

– Что хотите, – ответил я и прыгнул прочь.

Когда самолет подрулил к терминалу, я стоял с представителями прессы. Зевак по-прежнему держали за барьером, а вот журналисты оказались достаточно близко и увидели, как выходят пассажиры. Я забрал с багажной тележки свой бинокль и затерялся среди журналистов. Словно щит, они заслоняли меня от алжирцев и от пассажиров.

Адреналин так и бурлил в крови, живот урчал, руки дрожали. Хотелось захохотать, а ведь ничего смешного не было. Журналист Рейтер быстро-быстро щелкал фотоаппаратом. Он заряжал новую пленку, когда заметил меня. Я вежливо кивнул, журналист в явном недоумении кивнул в ответ и снова принялся снимать.