Доктору Перстон-Смайту я позвонил с уличного таксофона. Вашингтон я еще толком не видел, но держался подальше от Национальной аллеи[23]. Не хотелось, чтобы АНБ устроило слежку за Аэрокосмическим музеем, пока я не успел его осмотреть.

Доктор ответил по своему рабочему номеру, и я подумал: не сидит ли у него в кабинете агент с короткоствольным автоматом или с шипометом, из которого меня подстрелили во время последнего визита в свою комнату?

– Что за жуткие ружья носят ваши друзья?

Доктор судорожно вдохнул:

– Мистер Райс, что вам угодно?

– Чтобы меня оставили в покое. Я не угрожаю никому, а национальной безопасности – тем паче, а вы, ребята, перегибаете палку.

Раздался щелчок, и я услышал другой голос:

– Мистер Райс, пожалуйста, не вешайте трубку. Это Брайан Кокс.

– Неужели вы сидите день-деньской в кабинете доктора Перстон-Смайта?

– Нет. Мы договорились перенаправлять звонок на меня, если вы выйдете на связь. Доктор Перстон-Смайт уже не на линии.

– Чего вы хотите?

– Чтобы вы на нас работали.

– Нет.

– Ладно. Мы хотим знать, как вы это делаете.

– Нет.

– Вы уже работаете на нас. Вы отлично поработали и в Алжире, и в Ларнаке. Особенно в Ларнаке.

Я наморщил нос:

– Ничего подобного. Я не для вас старался.

Кокс негромко засмеялся, а я внимательно огляделся вокруг. Вдруг Кокс нарочно усыпляет мою бдительность, чтобы ко мне подобрались другие агенты? Отчаянно хотелось спросить, известно ли ему о других прыгунах, но ведь Кокс запросто может соврать, чтобы заманить меня в ловушку. Не хотелось делать свой жгучий интерес его оружием.

– Даже если те операции – месть за гибель матери, они нам на руку. А ведь мы можем отдать вам Матара.