– Смотрю, – согласился Альен.

– Зачем? – Тина отвернулась, наваливаясь на перила борта и устремляя взгляд к горизонту. Так оказалось проще спрятать смятение.

– Любуюсь, – ответил молодой человек, вставая рядом с ней.

Он накрыл ладонью руку девушки, сжавшую резные перила. Тина судорожно вздохнула и бросила на Литина быстрый взгляд.

– Нечем тут любоваться, – все так же ворчливо продолжила она.

– Если я любуюсь, значит, есть чем, – возразил Альен. – Иначе я бы не любовался. Разве не так?

– Так-то оно, конечно, так, – кивнула девушка, не найдя, что возразить.

– Ты красивая, – улыбнулся молодой человек.

– Я?! – забыв о смущении, Тина вскинула на него взгляд, в котором застыло искреннее недоумение. – Я же одета как парень. И волосы у меня короткие. А еще я бранюсь и стихи не люблю.

Альен легко рассмеялся, отчего мадемуазель Лоет вновь поспешила отвернуться, пряча досадливую гримаску. Описав себя, девушка вдруг поняла, что вовсе не хороша и что не может понравиться такому мужчине, как Альен Литин, всерьез.

– Ты полагаешь, что одежда, длина волос, брань, даже твоя вспыльчивость могут сделать тебя менее привлекательной в глазах того, кто любовался тобой еще тогда, когда все считали тебя Эмилом Сверчком?

Тина вновь украдкой поглядела на молодого человека, но он сейчас не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен вдаль, на губах играла легкая мечтательная улыбка, словно Альен думал о чем-то приятном, и девушка не смогла отвернуться, в который раз думая, что в жизни не видела никого красивей и притягательней. Невольно в памяти всплыл поцелуй в каюте, еще в Алгардте, и мадемуазель Лоет отчаянно захотелось прижаться к груди Альена, услышать размеренный стук его сердца, зарыться пальцами в черные, как ночь, волосы и потянуться губами к этой мечтательной улыбке, чтобы коснуться уголка мужских губ легким поцелуем. Собственные мысли вернули смущение. Тина вновь судорожно вздохнула и несмело накрыла руку молодого человека, все еще лежавшую поверх ее руки, второй ладонью. Он не повернулся, лишь улыбка стала более озорной. Его свободная ладонь, покоившаяся на перилах, вновь накрыла руку девушки, и Альен произнес:

– Как красиво! – воскликнула Тина. Альен снова рассмеялся, а в пронзительных синих глазах отразилось лукавство.

– Не так уж ты не любишь поэзию, – сказал он. – Понравилось?

– Да, – неожиданно севшим голосом ответила девушка. – Кто их написал?

Молодой человек неопределенно повел плечом, усмехнувшись:

– Да так, поэт-бедолага, проглядевший глаза на одну своенравную особу. Она на него обижалась по всяким пустякам и вытворяла, что вздумается, не зная, что сердце несчастного готово разорваться от тревоги и переживаний. – Альен сжал пальцы Тины в своей ладони, поднес их к губам, целуя бережно и нежно. – После обеда у нас с тобой урок, Стрекоза.