Лучистые голубые глаза не стали злыми или равнодушными, но в них появилась грусть.

– А вот этот вопрос меня разочаровал, капитан Дженкинс.

– Это вопрос, ответ на который для меня крайне важен.

– Вам кажется, что он важен, – уточнил игумен.

– Неужели вам трудно поддержать меня в заблуждении?

– Отнюдь. – Отец Георгий помолчал, после чего спокойно сообщил: – Если настоятель монастыря утверждается в мысли, что планета отвергнута Богом, «Иерусалим» отправляется в дальнейшее странствие.

– Нет, – прошептал Дауд.

– Да, – прошептал Кан.

– Я не верю, – прошептал Денни.

– Вы ведь подняли архивы, капитан Дженкинс, и знаете, что прецеденты были, – привычным уже мягким тоном продолжил игумен. – В триста шестнадцатом и четыреста первом годах. И с тех пор ничего не поменялось, наши принципы тверды, и мы не откажемся от них, несмотря на неудовольствие императора.

– То есть вы улетите?

– Да, капитан Дженкинс: существует вероятность, что планета достанется вам.

– Мы богаты! – завопил Дауд, как только связь с русскими прервалась. – Мы богаты! Богаты! Богаты!!

– Еще нет, – охладил механика Сол.

– Почему?

– Потому что не выполнено главное условие: монахи не улетели и не оставили нам планету.

– Улетят, – с такой убежденностью заявил Адиль, что Кан поперхнулся:

– Откуда ты знаешь?

– Чудес не бывает, – менторским тоном поведал Дауд. – Ты маленький, что ли?