– Которую монахи отдали в триста шестнадцатом году?

– Да… – подтвердил Адиль и тут же уточнил: – Они не отдали. Они не отдают. Они сказали, что планета не вписывается в замысел Божий, и просто улетели. А такие же, как мы, охотники за удачей, примчались, оформили право первопроходца и продали ее китайскому правительству.

– Так почему название показалось тебе знакомым?

– Потому что в триста девяносто третьем году на Багаре разразилась жуткая пандемия воспаления Гувера, мы эту историю в школе проходили.

– Ого!

– Вымерло девяносто пять процентов населения. Все города были трупами выстланы.

Долго, почти полминуты, Дженкинс молчал, продолжая постукивать пальцами по столешнице, а затем заметил:

– На всех планетах случаются эпидемии, чтоб им дюзы вывернуло.

– Но не от всех планет перед этим отказались монахи.

– Зачем ты это рассказал?

– Затем, что это обстоятельство ничего не меняет, – твердо произнес Дауд, чуть подавшись вперед. – Охотников много, и если от этой системы откажемся мы, ее возьмут другие. И они получат премию. Эта проклятая планета будет открыта так или иначе. Просто нам не повезло: мы оказались здесь вместе с монахами. И ты подхватил от них принципы.

– Говори о мертвых с уважением, – негромко попросил Денни.

– Ты решился? – поднял брови Адиль.

– Я не идиот отказываться от триллиона кредитов.

– Судя по всему, вернулся тот кэп, которого я знаю и люблю, – повеселел Дауд.

– Заткнись и позови Сола, – приказал Дженкинс. – Нужно как следует продумать переговоры с Компанией: я хочу выбить из них максимально возможную премию!

– Скажите, отец Георгий, вы верите в чудо? – спросил Павел, самый молодой послушник монастыря Святого Николая. – Верите?

– Без чуда наш мир не полон, – мягко ответил игумен. – Я это знаю.

Весь экипаж «Иерусалима» знал историю своего настоятеля, однако сейчас, именно сейчас, когда навалилось предчувствие чего-то страшного, нельзя было не спросить:

– Может, то было не чудо? – робко предположил послушник. – Ведь вы просто вышли в туалет…