— Он ходит в школу. Там его учат определенным правилам поведения. Дисциплине, вежливости, уважению к законам. Норме, так бы я сказал! А то, что собираетесь сделать вы, к сожалению, от нормы весьма и весьма далеко. Уверен, что очень скоро у вашего сына выработается привычка нарушать все нормы. Я думаю, вам известно, где мы держим ненормальных?

— Давайте не будем сейчас обсуждать то, чему и так учат в школе. Вопрос о норме тоже довольно спорный. Мы говорим о мальчике. Он давно мечтает об этом. И прекрасно представляет, что нас ждет. Он хочет испытать себя. Ему скоро восемь лет. Он уже не ребенок.

— Он ребенок! Я категорически на этом настаиваю! Мы обязаны заботиться не только о физическом, но и о нравственном здоровье будущих поколений! Ваша безответственная затея может окончиться печально!

— Вы дадите свое согласие или нет? — отец понял, что метод убеждения здесь не поможет и пора брать быка за рога.

— Нет. Разговор закончен.

— Я не уйду до тех пор, пока не получу разрешения!

— Я вызову охрану.

— Не успеешь! — отец выхватил из-под плаща ружейный обрез, похожий на старинный тяжелый пистоль. — Подписывай, если хочешь жить!

— Спокойней, — психиатр мизинцем осторожно отвел ствол ружья немного в сторону. — Если это шутка, то весьма неуместная.

— Это не шутка! Ты же психолог! Специалист по копанию в человеческих душах! Загляни мне в глаза и сразу поймешь, что сейчас я способен на все! Подписывай, ну!

— Ладно, — очень медленно, явно сдерживая дрожь в пальцах, психиатр каллиграфическим почерком вывел на заявлении: «Согласен». — Интересно, что вы собираетесь делать дальше? Предупреждаю, как только вы отсюда выйдете, я подниму тревогу.

— Не подымешь, могу поспорить, — с мстительным торжеством сказал отец. — Постесняешься!

Обрез в его руках с хрустом развалился. Картонные трубки и обрывки тонированной под вороненую сталь фольги полетели в мусорную корзину, а искусно вылепленный из хлебного мякиша приклад — через форточку на соседнюю крышу, где, утробно воркуя, прогуливались жирные городские голуби.

Мальчик ожидал его, сидяна корточках напротив двери.

— Ну как, папа? — спросил он. — Дядя разрешил нам идти? Он больше на нас не сердится?

— Что ты! Дядя просто в восторге!

— Ну и желание у вас! — старший советник отдела контроля лояльности даже присвистнул. — Лицензия! Суточная! В такую пору года! Я бы от такого и сам не отказался.

— Я восемь лет ожидал очереди.

— Другие и побольше ожидают.

— Может быть. Но сейчас подошла именно моя очередь, а не чья-то еще. Думаю, вы не будете возражать.