Учитель смотрел на Сальникова потускневшими, старыми глазами.

— Ты хочешь изменить движение судьбы, проливая потоки крови. Хочешь победить несметные силы зла при помощи того же зла. Уходи. Уходи туда, где ты был рожден, и живи по законам своего народа. Но не пытайся переменить или уничтожить не постигнутые законы чуждой тебе жизни.

Он с трудом поднялся, старчески покряхтывая, шагнул к двери.

— Я никуда не уйду, — сказал Сальников, ощущая, как от бессилия, непонимания его охватывает отчаяние. — Я останусь здесь. Законы у моего народа простые — это законы совести. По ним и живем. И дальше жить станем! И вам, дуракам, не дадим помереть! — заорал он что было сил в закрывшуюся дверь.

Постоял мгновение, потом подбежал к окну.

— Кори! Ты-то что молчишь! Может, ты так до самого конца собираешься молчать? И Ноле ничего не скажешь? Уйдешь в свое подземелье, да так и промолчишь?

Опустив глаза и отвернув лицо, Кори поддерживал под руку спускающегося с крыльца Учителя.

Слов Сальникова он словно бы и не слышал.

* * *

…Царапины на плече и кисти немного саднили. Пустяки, всего лишь царапины. Кровотечение само прекратилось, Сальникову не понадобилась даже перевязка, хотя Нола пыталась к нему подступиться. С ним все в порядке, если, конечно, копья че-ловеконасекомых не отравлены какой-нибудь дрянью.

С Габеа вот гораздо хуже. Лежит Габеа без сознания, стонет. Копье вошло меж ребер на ладонь ниже сердца. Кровь пузырится на губах — значит, задето легкое.

Горон тоже очень плохо выглядит. Совсем серый. Нужно его в третью линию поставить, на прикрытие.

Позиция у них отличная — то самое место в Длинном ущелье. Чужие наступают по трое в ряд — больше не умещается. Да еще валуны перегораживают проход. Настоящая стена. Крепость. Отбили уже четыре приступа. Самый тяжелый — третий. Тогда все были ранены, кто еще не успел получить раны в двух предыдущих. И Габеа как раз тогда… Своих раненых и убитых чужие вытаскивают. Это хорошо, а то бы через некоторое время лежали вровень с валунами. А может, у них убитых нет? Может, их вообще нельзя убить? Регенерируют, как дождевые черви.

Что за глупости лезут в голову! Не о том надо думать. Хватило бы сил. Надолго ли хватит у восьмерых, из которых одна девушка да двое стариков, чтобы сдерживать этот безмолвный и бесконечный черный поток?

Вот она, космическая экспансия в чистом виде. Корабль-термостат с сотнями (или тысячами?) зародышей добирается до выбранной заранее цели. Время роли не играет — кладка яиц сохраняется сколь угодно долго. Потом спуск на планету, поиск удобного места и строительство инкубатора. Этим, вероятно, тоже занимаются автоматы — иначе бы не случилось той, первой осечки из-за неверного выбора климатической зоны. В инкубаторе яйца развиваются, потом личиночная стадия, окукливание — то мумифицированное существо в полупрозрачном коконе, что он увидел в инкубаторе-крепости, более всего походило на куколку.