Он увидел, как побледнел Ронтар, как поспешно поднялся на ноги Горон и остальные, как Нола замерла в тревожной позе, склонившись над Габеа, словно прикрывая его своим хрупким телом.

Все это было уже бесполезно. Через несколько секунд из-за поворота выльется черно-панцирный безмолвный поток, такой же поток ринется с противоположной стороны, они сомкнутся, захлестнув, растоптав, разодрав в клочья горстку людей, затем, покружившись над их телами, вначале медленно, а потом все быстрее и быстрее, поток потечет в долину.

— Спина к спине, — скомандовал Сальников хрипло и необязательно.

Хруст песка раздавался все громче, грохотал, оглушал и внезапно стих.

Из-за выступа скалы вышел Кори, за ним еще с десяток мужчин. Каждый держал в руках какое-то подобие оружия — топор, вилы или просто железный стержень.

— Вик-тор, — сказал Кори, — мы очень боялись опоздать…

Он увидел Нолу, несколько мгновений молча смотрел на нее, не отрываясь, потом подошел и взял за руку.

Один из послушников, хмуро созерцавший эту картину, хмыкнул и покрутил головой.

— Меня зовут Гилль, — деловито сообщил он Сальникову. — Мы ушли вперед, очень торопились. Остальные не поспели за нами. Но скоро они подойдут.

— Много еще людей идет за вами? — спросил Сальников.

Гилль не успел ответить, потому что у входа в Длинное ущелье началось движение темных тел с уродливыми шлемообразными головами. Гилль, слегка потеснив Сальникова, встал между ним и Ронтаром, неумело выставив перед собой топор.

Юрий Брайдер, Николай Чадович Фальшивомонетчик

Юрий Брайдер, Николай Чадович

Фальшивомонетчик

Рассказ

_{Парус №7 1990 г.}

На службу Клещов привык являться загодя, хотя мотивы, побудившие его к этому, ничего общего с трудовым энтузиазмом не имели. За эти, каждодневно отрываемые от личного времени, час-полтора он успевал собрать уйму информации по многим горячо интересующим его вопросам. Причем, пользовался исключительно ушами да изредка — вполне безобидными наводящими вопросами. Более того — мнительный, как и все фартовые люди, Клещов вбил себе однажды в голову, что именно таким способом сможет когда-нибудь обмануть судьбу. Представлялось это ему примерно так: если в длинной череде дней выпадет вдруг тот один-единственный, отмеченный свыше неумолимой черной силой, когда у кого-либо из постовых милиционеров или у своего же брата-инкассатора сорвется с языка удивленно-злорадное: «Слыхали про нашего Клещова? Кто бы мог подумать!», он в этот самый момент обязательно окажется где-нибудь неподалеку, как всегда тихий и незаметный, как всегда чуткий и зоркий. И тогда еще все можно будет изменить, хватит и времени, и сноровки, и хладнокровия. Опять капкан лязгнет впустую, опять облава пронесется мимо, опять неуловимой тенью проскользнет он под красными флажками.