В грохоте и брызгах летящего во все стороны кирпича, пробив кладку, он вывалился в комнату. Здесь оказалось так же темно и дымно, но Добрынин был готов к этому. Пискнув, включился тепловизор – и очки послушно проявили три красно-желтые фигуры в непосредственной близости. Правый молот, ударив ближайшую куда-то в середину корпуса, смел ее, словно пушинку. Человек, хекнув, улетел в стену. Гвоздящий удар сверху нижней поверхностью левого кулака вбил в пол второго, смяв каску словно картонку и сломав позвоночник. Третий, чувствуя, что рядом происходит что-то страшное, заорал, полосуя очередями во все стороны, но Добрынин, нырнув вниз, перекатом сократил расстояние и, сграбастав, утянул его на пол. Боец дернулся было, пытаясь бороться – однако мгновением позже был раздавлен и, хлюпая разорванным горлом, затих на полу.

Не останавливаться! Вперед, пока противник не сообразил, что защита его уже прорвана! Кирпичная перегородка между комнатами, толщиной в один кирпич, треснула, получив удар чудовищной силы. Еще один удар – и к соседям провалился огромный кусок стены. Здесь четверо: двое у бойниц, с автоматами, еще двое – у пулемета на станке. Ослепительно белеют в приемнике тепловизора оружейные стволы… Все четверо смотрят на Добрынина – но не видят его в мутной мгле. И по напряженным позам понятно – стараются понять, что же происходит там, в соседней комнате… Нагнувшись на шаге и подхватив с пола кирпич, Данил словно из пращи залепил его в пулеметчика. Попал в лицо. Боец, всплеснув руками, упал, даже звука не успел издать. Всмятку… Остальные закрутили головами, пытаясь хотя бы на слух определить происходящее. Куда там! Тремя ударами отправив одного за другим на пол, Добрынин подхватил пулемет и наощупь по его тушке понял – КОРД… Пощупал ленту – длинная, до самого короба, да и тот с верхом. И еще три тут же, запасные. Ну, держитесь, суки!

Развернув пулемет, он длиннющей очередью перечеркнул стену соседней комнаты. КОРД грохотал, коротко толкаясь в ладонь рукоятью, но Данил держал его крепко. Бил на уровне пояса, укладывая пули рядышком, одну к одной. Кирпичное крошево во все стороны, дыры величиной с два кулака, выбиваемые целиком из кладки кирпичи – крупный калибр не знал и не давал компромиссов. Сквозь грохот он слышал вопли в соседних комнатах, крики в прилегающих коридорах – похоже, пули, пробивая стены, улетали и дальше, калеча и убивая скопившуюся там пехоту. Лязгнул затвор, машинка замолкла – закончилось питание. В мгновение ока заправив ленту из второго короба, Добрынин снова открыл огонь, стараясь зацепить все комнаты, окружающие пятачок. Что, не сладко вам, суки?!