Паук, вцепившись в боевую рукавицу и скользя задницей по бетону пола, пытался бороться – но Добрынин эти попытки даже не чувствовал. Подтащив его к отсеку, он рванул штурвал, открывая гермодверь и, приподняв Паутикова за шкирку, зашвырнул внутрь. Верховный, пролетел по воздуху и шлепнулся в середину комнаты, раскорячившись словно большая жаба. Захлопнув с грохотом дверь, Добрынин осмотрелся по сторонам. Углядел неподалеку толстенную трубу, подобрал, упер под штурвал так, чтоб изнутри открыть было невозможно. Пусть немного подождет. Совсем немного… Сначала нужно было разобраться с пленными.

Перед тем, как вернуться назад, на второй уровень, Добрынин поднялся на поверхность. Машины давно уже были все здесь, на площади – Фунтиков позаботился перенести стоянку сразу же, как ее взяли под контроль. Найдя тыловика, стребовал у него веревку, большую бухту метров на двести. Понадобится.

Процесс разоружения уже начался. Люди Братства выходили по одному, складывая оружие на площадку между лестничными пролетами. Их принимали, ставили лицом к стене на пятачке у лестницы – и шеренга спин и затылков уже уходила в коридор. Проходя мимо, Добрынин насчитал сорок с небольшим человек, но снизу все продолжали и продолжали подниматься.

– Что с ними делать? – спросил Фунтиков. Он стоял тут же, внимательно следя за процессом. В мечущихся лучах фонарей борода его отсвечивала инеем. – Надо воды подготовить, рационы питания… Оружие им как, планируешь дать? Без пары стволов их до конца дня в клочья порвут…

– Ничего не нужно, – остановил его Добрынин.

Олег Валентинович внимательно поглядел ему в лицо – и в глазах его постепенно проступило понимание…

– Где?

– Наверху. Стенка все еще стоит.

Фунтиков кивнул.

– Скажи ребятам, чтоб пулемет туда поставили. Вот этот самый, – ткнул Данил пальцем в КОРД, который виднелся сквозь дыру в комнатушке. – И ленту пусть подлиннее сочленят.

– Сам будешь?

– Кто же еще.

– Ну… может, оно так и правильнее. Не знаю. Тебе решать.

– Решил уже, – хмуро ответил Добрынин.

Еще двадцать минут и процесс закончился. Теперь вдоль стены стояло восемьдесят семь человек – все, что осталось. Здесь был не только боевой состав группировки, но и обслуживающий персонал, как мужики, так и женщины. И судя по ранениям, оружие в руках здесь действительно держали все.

– Вяжем их, – коротко бросил Данил и пошел вдоль шеренги, стравливая веревку из бухты. – По ногам, чтоб передвигаться могли только короткими шажками.

– Э! Ты чо? – послышалось откуда-то из середины. Добрынин поднял голову – Южаков. Отлип от стены, смотрит на него, на морде – форменное возмущение. – Ты чего делаешь, сволочь? Охерел?! Ты же свободу обещал!