Данил, игнорируя, продолжал разматывать. Добравшись до Южакова, остановился перед ним, связал петлю и опустился на колено.

– Ногу.

– Да пошел ты!..

Ухватив здоровяка за пустой подсумок на разгрузе, Добрынин мощно рванул вниз. Мужик рухнул, как подкошенный, упав на оба колена. Попытался всадить кулаком – не тут-то было. Второй рывок уложил его на лопатки. Не особо и торопясь, Добрынин взгромоздил на капитана свои полтора центнера и ухватил пятерней череп. Поднял голову – пленные, все как один, отвернувшись от стены, смотрели на него. Данил медленно обвел взглядом шеренгу, стараясь хотя бы на секунду задержать взгляд на каждом – и медленно начал сводить пальцы. Южаков вскрикнул, завозился, пытаясь сбросить глыбину – но вес был слишком велик. Добрынин продолжал давить. Захрустело. Взвизгнув как-то по-бабьи, здоровяк засучил ногами, выгибаясь в последнем, безуспешном усилии… и Данил сжал кулак. Череп лопнул, словно перезревший тугой арбуз. На пол плеснуло кровью и серой студенистой жижей, по шеренге прошел вздох – люди, не смея оторваться, во все глаза смотрели на дергающееся в агонии тело с остатками черепа, торчащим над телом, словно жуткая окровавленная корона.

– Такой ответ всем понятен? – поднявшись, стряхивая с ладони ошметки, куда-то в пространство спросил Добрынин.

Шеренга безмолвствовала.

– Вяжем и выводим, – повторил он – и, подавая пример, дернул к себе ближайшего. – Ногу.

На выходе его, ведущего колонну в одиночку, догнала Юка. Пристроилась рядом, намереваясь сопровождать наверх. Добрынин остановился, тормозя и людей.

– Не надо тебе туда, – глядя сквозь девушку, тихо сказал он. – Останься.

– Почему это?.. – возмутилась было она – однако, взглянув в глаза своего мужчины, осеклась. Ничего живого в них не оставалось.

– Не надо тебе туда, – устало повторил Данил. – Сделай, как прошу. Пожалуйста.

Юка, помолчав пару мгновений, развернулась и медленно пошла обратно. Добрынин проследил ее до угла коридора… Так будет правильнее. Не нужно ей этого видеть.

Перед выходом на поверхность надел шлем. Люди, бредущие в колонне, потянулись было за своими противогазами – однако Добрынин осек их окриком. Лишнее время терять. Побыстрее бы развязаться… Зачем мертвым противогазы?

Выведя длинную гусеницу наверх, осмотрелся. Расторопные бойцы уже притащили и пулемет, и пару коробов боезапаса. Длинная лента, торчащая из приемника, опускалась до земли и ныряла в один из них. Тускло отсвечивал свинец на остроносых болванках пуль. Вокруг было пусто – но Добрынин почему-то был уверен, что за ним сейчас наблюдает не одна пара глаз. Усмехнулся криво: кому-то иногда приходится делать грязную работу. Никто не хочет быть палачом. А если приходится?..