– Что? Ты что, очумел? Опять клятва? Ты же такой хитрый, придумай, как ее обойти.

Дудочник затряс головой.

– Нет, дело не в клятве, я просто не могу. Не знаю. Тут самому надо. Я ведь только рассказываю, а не делаю чудеса.

– Так расскажи мне, и я сделаю.

– Не могу… Я… я правда не знаю. Думаешь, для чего это все придумано: сказки, легенды, обряды, как в Никийе, боги, магия? Именно потому, что всем кажется, что нужно знать правила, и тогда все получится. А на самом деле ты просто делаешь то, что считаешь нужным, и все. Как Десс. Когда она поняла, что должна сделать, чтобы защитить королевство, ей никакие зеркала не понадобились, вообще ничего. Для этого не надо ни богом быть, ни магом. Просто человеком. Человеку всегда достаточно сил, чтобы справиться со всем, что он на себя берет. Просто нужно смотреть, слушать и делать. Потому и необходимо Зеркало уничтожить, что оно для тех, кто не может сам с собой совладать, для тех, кому нужны маски и волшебные имена. А если не может, тогда и не надо, понимаешь?

– Да все я понимаю, – отмахнулся Карстен. – Ты скажи, что делать. Вот погляди вокруг, тут полно тех, кто «не может сам», но рвется к Зеркалу. И что делать? Просто бросить его на пол? Этого хватит?

– Не знаю! – Дудочник затряс головой в полнейшем отчаянии. – Не знаю. Попробуй…

– А не слишком просто? – Карстен шагнул к столу, взялся за скатерть и остановился. – Нет, – сказал он тихо сам себе. – Не могу открыть. Боюсь. Оно волшебное, а я просто человек. Вдруг я не справлюсь…

Дудочник сидел на полу, обняв колени руками, и смотрел, как дерут друг друга волк и ворон, как сражаются Радка с Дарин, каждая за свою любовь, как застыл у стола в испуге Карстен. Смотрел и понимал, что ничего не может сделать: это чужой мир, чужие жизни, им решать самим, а он способен только рассказывать истории, и эти истории всегда оборачиваются обманом.

– Опять всех обманул, – шептал он. – Опять всех… и себя. Когда же это кончится?

– Радка! – крикнул вдруг Карстен. – Радка, что тебе сказала Десси там, на мосту у Сломанного Клыка, когда колдовство не получалось? Что она сказала?

Радка с силой оторвала от себя Дарин, чуявшую, что сейчас решается, жить или нет ее Арнверу, а потому сражавшуюся как тигрица. Вывернувшись, Радка пнула противницу ногой в живот и крикнула:

– Сначала себя! Она сказала: сначала себя!

Карстен улыбнулся.

– А, тогда понятно. Так бы сразу!

И достал из-за пояса меч. Не бронзовый, а обычный железный.

То ли в его голосе было что-то особенное, то ли от его движения туман в комнате как-то по-особому всколыхнулся, но волк и ворон вдруг разом прекратили битву и обернулись к столу.