Дейм заржал, да и Рейн с трудом сдержал смех. Да что уж там, даже меня это сравнение улыбнуло. А вот Нейт никак не отреагировал. То ли у него проблемы с чувством юмора, то ли у всех нас.

— Слишком крупная стая вышла на ее след, — холодно ответил проводник, — всех вампиру просто не удержать. Он может сбросить часть погони с хвоста, но пока будет это делать, остальные твари доберутся до него и разорвут на части. В любом случае, эта погань — уже не жилец. И слава богам.

Тут с ним трудно было поспорить. Все-таки уж лучше эти уроды пусть грызут друг друга, чем обращают внимание на нас. Да и вампир… Чем меньше подобной заразы будет в расколотом мире, тем ниже шанс встретить их на своем пути. Если обычным клервинам мы еще можем что-то противопоставить, то вот такой твари… Не уверен, что все из нас смогут пережить встречу с ней. Да и вообще, сможет ли хоть кто-нибудь. Мне уже, конечно, доводилось убивать этих «смотрящих в душу», но там было скорее везение и весомый аргумент в виде электромагнитных разгонников «Марка», которые разнесли скопище этой мерзости в пыль, а сейчас ничего подобного у нас и близко нет.

Мы двинулись дальше вперед по разрушенной улице. Нейт, похоже, исчерпал свой запас слов на сегодня и больше никакой информации о расколотом мире нам из него выудить не удавалось. Он лишь периодически оглядывался, проверяя, не отбился ли кто от группы, да то и дело останавливался, давая знак нам, мол, ждите, тут опасное место. Иногда в такие моменты он немного приспускал веревку с левой руки, а правой швырял далеко вперед камень, немного думал, что-то прикидывая в уме, и подтягивал булыгу назад. Никто из нас не понимал, зачем он это делает, пока в один прекрасный момент этот импровизированный грузик не растворился в воздухе, прихватив с собой внушительный кусок веревки.

— Вот ведь сука, — выругался проводник и полез в объемистый карман своего видавшего виды плаща.

— Кто сука? — переспросил Эдрих. — Я, как кобель со стажем, могу ответственно заявить, что никакой суки тут нет.

Нейт проигнорировал его слова и принялся привязывать к оторванному концу веревки новый кусок.

— И все-же, — спросил я, подходя поближе, — что это такое было?

— Пространственная яма, которую некоторые из нас еще называют прыгуном, — коротко бросил проводник, подбирая с земли новый камень, — такая хрень, которая берет тебя в одном месте расколотого мира и выкидывает в другом. Безопасная в целом штука, если бы не одно «но».

— Какое? — подключился к разговору Дейм.

— Ты либо влетаешь туда как, — он подбросил небольшой камушек на ладони, а затем резко, без замаха, швырнул его в то место, где исчез первый. Второй бедолага тут же разделил его судьбу, — вот этот камень, — продолжил Нейт, — либо на вторую сторону попадет лишь половина тебя. А первая останется тут. Сложность заключается в том, что внешне эта фиговина никак себя не проявляет, пока в нее не попадет какой-нибудь инородный предмет. Так что человек, скорее всего, если напорется на нее случайно, познает истину двух половин и навсегда останется тут в виде темного, бестелесного и безголосого духа, день за днем вынужденного переживать свою смерть по новой. А даже если ты залетишь в нее удачно, то нет никаких гарантий, что с той стороны тебя не будет поджидать стая голодных местных обитателей. Один раз я, правда, воспользовался похожей воронкой, когда убегал от выводка тварей. Тогда мне повезло. Но испытывать судьбу и удачу снова желания нет никакого, — он замолк, нагнулся за новым камнем, поднял его с земли и продолжил. — Такие «прыгуны» обычно возникают рядом с границами осколков. Похоже, мы подобрались к ней уже достаточно близко, а значит надо быть предельно внимательными.