Незадолго до рассвета откуда-то, похоже из соседнего дома, донесся жуткий, нечеловеческий вопль, способный разбудить мертвого. Макки услышал, как изменилось дыхание Джедрик. Он лежал в напряженном ожидании следующего крика или каких-то других звуков, которые могли бы объяснить, что происходит. Но ночная тьма хранила безмолвие. Макки попытался представить себе, что могло стать причиной этого звериного крика: наверняка некоторые пробудились от сна, не зная, что их разбудило (возможно, правда, их это и не волновало). Те, кто спал чутко, ворочались сейчас в постелях, стараясь снова забыться беспокойным сном.
Наконец Макки не выдержал, сел и вгляделся в темноту спальни. Его беспокойство передалось Джедрик. Она повернулась и посмотрела на него в призрачном свете утренних сумерек.
– В кварталах часто раздаются звуки, на которые не стоит обращать внимания, – сказала она.
Она произнесла это примирительным, даже извиняющимся, почти дружелюбным тоном.
– Кто-то кричал, – сказал Макки.
– Я так и поняла.
– Как ты можешь спать, слыша такой вопль?
– Я не спала.
– Но как можно не обратить на это внимание?
– Не надо обращать внимания на звуки, которые ничем не угрожают тебе в данный момент, как и на вещи, с которыми ты ничего не можешь поделать.
– Кого-то ранили.
– Вполне возможно. Но не стоит перегружать свою душу вещами, которые ты не в силах изменить.
– Ты не хочешь это изменить?
– Я изменяю.
Она говорила тоном строгой учительницы, объясняющей элементарные вещи нерадивому ученику. Не было никаких сомнений, что она искренне хочет ему помочь. Ну да, она же сказала, что она – учитель и что он должен стать стопроцентным досадийцем, чтобы выжить.
– Как же ты это меняешь?
– Пока ты не поймешь. Я буду обучать тебя постепенно, шаг за шагом, урок за уроком.
В голове Макки завертелись вопросы.