– Просвети меня.

– Он затронул мою гордость, сильно ее задел. Это требует особой реакции. Ненависть лишь притупит мои способности.

– Но именно я отдал тебе приказы, которые приходится отменить.

– Моя клятва верности говачинам содержит некоторые запреты: например, я не могу возлагать на моих учителей ответственность за непонимание этикета уривов или за его несоблюдение. Это тот же запрет, который позволяет нам служить в Бюро Макки.

– Ты не считаешь Макки одним из своих учителей?

Некоторое время Цейланг внимательно смотрела на Арича, а потом сказала:

– Я не только исключаю его из числа моих учителей, но и знаю, что он прекрасно разбирается в протоколах нашего этикета.

– А если я скажу, что он – один из твоих учителей?

Она снова изучающе посмотрела на Арича.

– Тогда я изменю свою оценку – Макки… и вашу.

Арич тяжело вздохнул.

– Тем не менее, ты должна познать Макки так, чтобы представить себя на его месте. В противном случае ты сильно подведешь нас.

– Я не подведу вас. Я же понимаю, почему вы выбрали меня. Со временем это поймет даже Макки. Он не посмеет пустить мне кровь на судебной арене, и, более того, он не посмеет подвергнуть меня публичному унижению. Если он попытается сделать либо первое, либо второе, половина уривов вселенной начнет охоту на него, неся смерть на своих мандибулах.

Арич медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Цейланг! Разве ты не слышала, как он говорил, что ты должна содрать с себя уривскую кожу?

Она молчала, и Арич видел по едва заметным признакам, что в душе Цейланг вскипает гнев: подергивание челюстей, напряжение в раздвоенных конечностях.

После долгого молчания Цейланг заговорила:

– Скажите мне, что это означает, учитель?

– Ты будешь исполнять говачинский Закон, ты будешь действовать так, словно ты второй Макки. Он приспосабливается! Разве ты не видишь этого? Он способен нанести тебе поражение – и нам, – причем так, что все твои уривы вселенной упадут ему в ноги и будут благословлять его имя за его победу. Мы не можем допустить этого. Слишком высоки ставки.

Цейланг задрожала. Было видно, что она сильно растеряна.