– Вы серьёзно? – я приподнял брови. – Серьёзно думаете, что мне известны люди, чьё поручительство вас устроит?

– А кто известен, в таком случае?

– Никто, товарищ маршал, – быстро и уверенно ответил я.

– От кого же вы получали указания? И, кстати, как-то очень странно, что сотрудник КГБ прилетел к маршалу космического флота с поручением от генерала Захарова.

– Я не могу вам этого сказать.

– Вы понимаете, что сейчас вы будете убиты? Шаттл, на котором вы должны будете улететь, взорвётся в плотных слоях атмосферы, даже останки никто не станет искать.

Я понимал. Прекрасно понимал. Но точно так же я понимал, что если дать слабину и отступить от выбранной роли, то мне совершенно точно конец. Если со мной разговаривают – значит, ещё не всё потеряно.

– Да, товарищ маршал, – кивнул я.

– Хорошо, что понимаете, – усмехнулся в усы Гречко. – А ещё, надеюсь, вы осознаёте, что эти два товарища вместо того, чтобы гробить ценный приз в виде агента КГБ, предпочтут вытрясти из вас всё, что известно, не гнушаясь никакими методами.

– Тут не могу согласиться, товарищ маршал, – я подался немного вперёд, заставив напрячься контрразведчиков. – Протокол «Плен» сожжёт мои мозги раньше, чем вы успеете применить ко мне хоть какой-нибудь допрос.

Гречко засмеялся:

– А он хорош! – обратился маршал к «мичманам». – Очень хорош, даже жаль, что не на нашей стороне. Простите, товарищ майор, – он повернулся ко мне и развёл руками. – Мы не имеем права рисковать.

Контрразведчики сделали шаг вперёд.

– То, что вы не хотите говорить, решение, безусловно, достойное. Но глупое.

Контрразведчики направили на меня пистолеты.

Внутри у меня всё сжалось. Я быстро осмотрел комнату в поисках предметов, которые можно было бы использовать, но не нашёл ни черта. Отчаянная атака тоже не принесла бы результатов: возможно, я и смог бы вывести из строя одного контрразведчика, но второй определённо бы меня изрешетил. Взять маршала в заложники я бы не успел. Убить его? А вот это хорошая идея. Пусть заговорщики помучаются – без такой, во всех смыслах высочайшей поддержки им будет очень и очень туго.

– Ну и стреляйте, болваны, – процедил я сквозь зубы, подбираясь на койке для финального рывка и уже почти ощущая пули, рвущие моё тело на куски. – Обидно, мать вашу. Не от чужих подохну, а от своих не за руб двадцать. А вас потом самих сольют, как дурачков.

– Сольют… – усмехнулся Гречко. – Не городите ерунды, майор.

Маршал стоял чуть ближе, чем контрразведчики. В долю секунды я просчитал движения для того, чтобы они получились математически точными. Да, мне удалось бы нанести Гречко повреждения, несовместимые с жизнью, но нужно было прыгать, не теряя ни мгновения, а я словно застыл в глыбе льда. Сидел, как дурак, загипнотизированный чёрными точками пистолетных стволов. Поэтому неудивительно, что контрразведчики меня опередили: словно в замедленной съёмке я увидел, как сокращались мускулы на фалангах указательных пальцев, нажимавших на спусковой крючок.