Но Ли тряс Тома изо всех сил и путался в английских словах, что нередко случалось, когда он был взволнован.

– Война приходить, Том! Война быть!

Теперь уже и сам Том услышал отдаленные глухие взрывы, топот сотен ног, крики мужчин и женщин и громкий плач испуганных детей – до боли знакомый звук в здешних краях.

Первой мыслью Тома было – репортаж.

Он заставил себя проснуться. Он спал в рубашке, белье и носках, так что оставалось схватить штаны, пиджак и туфли. Не слушая возражений Ли, Том побежал в туалет – мочевой пузырь был готов лопнуть.

– Ты идти! Война здесь!

– Конечно, Цичао, конечно, – бросил он через плечо, застегивая штаны. – Что там на этот раз? Чжили? Фэнтянь? И где, черт возьми, мой фотоаппарат? Или, может быть, и вовсе Гоминьдан?

Ли улыбался во весь рот, невероятно возбужденный, – восприятие войны, свойственное юности. Том был уже достаточно зрелым, чтобы это понимать.

– Идти посмотреть!

Они выбежали на свет – такой яркий, что Том зажмурился, и помчались на юг к Внутреннему городу. В воздухе стоял плотный дым, воняло порохом и горько отдавало гарью.

Том рассказывал мне, что центр Пекина состоит из множества квадратов, обнесенных стенами. Был Внутренний город – жилище аристократов, высокопоставленных служащих, военных, а с недавних пор еще и иностранцев в Посольском квартале, хотя мирились с ними нехотя. Внутри него находился Императорский город, славящийся водными садами. В нем, в свою очередь, был расположен Запретный город, защищенный рвом и тремя рядами стен. Внешний город, огромный придаток с множеством храмов, примыкал к южной стене Внутреннего. Разумеется, после свержения династии Цин Запретный город уже не был запретным, но любому иностранцу было известно, что лучший вид на город и деревни за ним открывался с городских стен.

На них и взбирались сейчас Ли с Томом. Том сделал глубокий вдох – и закашлялся от дыма.

Вскоре они оказались на вершине стены. Пейзаж, который отсюда открывался, глазу европейца показался бы скорее лесным, чем городским: среди зелени деревьев то тут, то там виднелись ярко-желтые точки – верхушки пагод. В самом Пекине, казалось, все было мирно. Чего нельзя было сказать о прилегающих деревнях.

Посмотрев на восток, Том и Ли увидели в лучах восходящего солнца силуэты боевых машин. Впереди себя они отбрасывали тонкие тени. Эту картину Том узнал сразу – он видел фото из Британии. Позже он говорил, что его, как и многих других людей, впервые увидевших марсианские технологии, околдовало естественное, почти животное изящество этих невообразимых механизмов. Было в диковинку видеть их здесь, вдали от Англии, словно наложенными на китайский пейзаж.