Как я отмечала ранее, приближение знаменательного астрономического события уже несколько месяцев вызывало общемировую истерию, и новости о марсианах в Арктике, многократно искаженные и поданные как сенсация, только усугубили общий иррациональный страх (или, быть может, рациональный, думала я про себя). Уолтер же, святая простота, нимало не заботясь о своей безопасности, будто и не было трагической гибели Микаелян, рвался в самую гущу споров и дебатов; и, более того, хотел вернуться в Уокинг, в дом, адрес которого был общеизвестен.

Там и тогда, в зале «Фатерлянда», пока под нами еще проплывали арктические пустоши, я решила, что провожу Уолтера домой. В каком-то смысле вся история марсианского нашествия началась в этом уютном домике – по крайней мере, для Уолтера, который ненароком стал голосом целого поколения. Дом в Уокинге казался наиболее подходящим местом, чтобы завершить эту историю – или, если уж на то пошло, начать новую главу. И даже в Уокинге я могла обеспечить Уолтеру безопасность. Я шепнула пару слов своему старому приятелю Эрику, и он уверил меня, что солдаты из нерегулярных частей Британской армии приглядят за нами обоими, «пока эта волна шумихи вокруг марсиан не утихнет, что бы ни положило ей конец».

Но у моей решимости были и другие причины. Мы с Уолтером никогда не были близкими друзьями – да и возможна ли настоящая дружба между невесткой и деверем? И все же он был членом моей семьи. Я не могла смириться с мыслью, что он словно призрак будет в одиночестве бродить по своему старому дому.

Я по беспроводному телеграфу отправила сообщение невестке в Париж, рассказав ей о своих планах и попросив передать весточку моим друзьям и коллегам, с которыми она сочтет нужным связаться. А уже потом сказала Уолтеру, что собираюсь составить ему компанию.

Тот отреагировал на эту новость не слишком-то любезно.

– Только не путайся под ногами, – бросил он.

Когда мы обошли дом в Мэйбэри-хилл, настежь распахивая окна, я убедилась, что он выглядит почти так же, как и в моих воспоминаниях.

Хотя дом располагался недалеко от центра, он уцелел во время атак 1907 года, а вторая волна марсиан почти не затронула Суррей – в 1920 году больше всего пострадали Букингемшир и Лондон. Последующие владельцы по мере сил поддерживали дух этого места. Столовая с французскими окнами, уже довольно хлипкими, совсем не изменилась. Оттуда открывался вид на сад и на Оттершоу, где некогда жил приятель Уолтера, астроном Оджилви. И небольшой летний домик был на месте – Уолтер рассказывал, что они с Кэролайн в хорошую погоду любили здесь обедать. Во всех комнатах стояла подобающая мебель: в столовой – стол и стулья, в гостиной – диваны с плотно набитыми подушками, и так далее. Но цвета не гармонировали между собой, а расположение мебели оставляло желать лучшего.