– Операция назначена на вечер, – продолжил он. – Виктора я отправил домой, тебя тоже сейчас оставлю, за тобой присмотрят Джейн и Арон, они в машине у дома. Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, но так мне будет спокойнее.

– Без разницы, главное, чтобы они не лезли ко мне. – Я отпил остывшего кофе и поморщился от полного отсутствия сахара. – Компания мне совсем не нужна.

– Не беспокойся!

Патрик хлопнул меня по плечу и уже из приоткрытой двери спросил:

– Ты будешь в порядке?

Я молча приподнял и опустил плечи, откинулся на спинку и с безразличием уставился перед собой. Я был пуст. Пуст, как бывает пустой идея или обычный пакет. Все, что случилось, более не трогало. Не хотелось даже шевелиться.

Моя Бриджид, сколько раз я вспоминал твои наставления, твои увещевания бежать от этой девчонки, разрушающей меня изнутри и снаружи, но я не слушал тебя. А может быть, напрасно, ибо в тот день я мог пожалеть об этом…

Не знаю, сколько должен был действовать наркотик, как долго колибри могла парить над манящим внизу бетоном, да это было и не важно. Еле шевеля ногами, я прошел в гостевую спальню и рухнул на кровать, где Алиса провела пару ночей. Первые несколько минут ничего не происходило, и я начал мысленным усилием заглушать собственный голос разума, делать его тише и слабее.

Вспышки чужих воспоминаний появились на тонкой грани сна, когда сознание отключается, выпуская древнее и глубокое подсознание на первые роли. Это походило на короткие вспышки длиною максимум пять секунд. Словно видеокамеру включали и тут же закрывали ей объектив, а дальше все зависело от фантазии смотрящего.

Вспышка! Руки Алисы ласкают грудь, она медленно и сильно прижимает ее к ребрам, ведя ладонь к шее. Темнота! Мое лицо, я целую ее шею, прижимая всем весом к кровати. Вновь темнота, и вот она опять ласкает себя рукой. Снова тьма, и теперь картинка плывет. Незнакомый мужчина резким движением толкает ее на кровать и буквально набрасывается на Алису, но тут его лицо плавно, как марево, перетекает в мое.

Это фантазия. Я в ее фантазии, и мне кажется, я чувствую, как она примеряет на Адама Ласку образ любовника, подставляя меня под более привычные для себя роли. Вспышка! Теперь это уже не тьма, а сотня электрических разрядов и руки, чьи-то сильные руки обхватывают сзади ее нежное тельце, такое хрупкое и такое напряженное, она – как натянутая струна, и руки тянут за шею к себе, ко рту, скрытому во тьме за ее спиной, к губам. Я точно знаю, что это не мои губы, но также хорошо знаю, что Алиса очень часто представляет в такие мгновения именно эти губы и эти сильные руки на собственной шее.