— Принимайте работу. Полагаю, те остатки памятливого, что сохранились, теперь принадлежат мне?

— Конечно, конечно, все до последнего грана.

— Замечательно.

Оборотник раскрыл сумку и с удивительной легкостью поместил скелет внутрь. С предметами оружия возникла заминка — их пришлось брать длинными щипцами, заготовленными заранее.

— Сделка закрыта.

— Славно. В чем дело, господин Аволик? Вы изменились. Видимо, Город пришелся вам не по душе?

Вазари искренне попытался улыбнуться, но вышло посредственно, вымученно.

— Нет, о великий, Город здесь ни при чем. Просто… нет. Этика не позволяет мне перекладывать негативную эмоциональную нагрузку на клиентов и торговых партнеров. Само то, что вы это заметили, — есть проявление вопиющей некомпетентности с моей стороны. Приношу глубочайшие извинения.

— Видимо, это что-то важное. Не держите в себе.

Вазари вздохнул, продолжая старательно улыбаться. Получалось не очень.

— Наша с вами сделка являлась одним из последних и самых важных шагов к завершению другой очень старой и важной сделки, которую я мечтаю закрыть. Каждый шаг, приближающий тот сладостный миг, приносит мне великое профессиональное удовлетворение. В этот же раз вся радость куда-то улетучилась, была вытеснена непрошеными тяжелыми думами о другой сделке, очень важной, но такой зыбкой… Это очень трудно объяснить. Я даже и сам не могу до конца понять. Просто такое ощущение, что я должен удовлетворить невысказанный запрос очень важного клиента, который вообще не желает иметь со мной дела, а я никак не могу понять, что ему надо, и даже не уверен, что он сам знает. И вместе с тем во мне живет уверенность, что эта сделка станет самой важной во всей моей жизни. Кажется, еще немного, и я свихнусь.

Великий Индустриарх хмыкнул:

— Экая заковырка. Хотел бы я вам помочь, да только, по всему видать, поможет вам лишь чудо…

— Позвольте мне откланяться, о великий. Надеюсь, в грядущем вы будете не прочь завязать торговые отношения с Оборотной Империей ко взаимной выгоде наших держав. Всех благ.

— Счастливого пути.

Покидая обитель прогресса и технического развития, Эдвард все еще не мог вновь «поймать свой ветер». Вазари почти машинально отвечал на приветствия, краем ума все же замечая горожан. За время пребывания меж них он завязал огромное количество знакомств — неизбежная черта торговца и экстраверта. Природная учтивость не позволяла игнорировать приветственные жесты, а потому он махал рукой, обменивался дежурными фразами, изображал обычно искреннее добродушие. Вдруг взгляд золотых глаз встретился со взглядом карих, больших и живых.