— Хорошо, мамочка, — пошутил Вадим.

— Поговори мне, — ответила Наталья, отвесив шутливый подзатыльник и потрепав Белова по растрепанным волосам; жест получился на удивление теплым и ласковым, так матери, для блезиру, бранятся на непослушных чад. Вадима повело в сторону, Наталья тут же подхватила его за руку. — Чисто дитя малое… «Дядя, достань воробушка» вымахал, а все туда же. Мало дед тебя ремнем порол…

— Спасибо.

— Не за что. Чего уж там… Ложись давай.

Вадима осторожно, словно хрупкую фарфоровую игрушку, уложили на диван. Поход до ветру дался неожиданно тяжело, о чем прозрачно намекали крупные градины пота на челе молодого человека и бледно-серый цвет лица. Наталья, покачав головой, намочила чистую тряпицу, отжала ее и оттерла с парня пот.

— Давно я так?

— Два дня, — ответила женщина, подавая хозяину дома кружку крепкого сладкого чая с добавками из липового цвета и сушеной земляники. — Пей, герой.

— Нехило меня приложили господа маги.

— Да, я грешным делом подумала, что костлявая тебя прибрала. Лежишь бревно бревном и почти не дышишь, весь в кровище, будто на бойне в чане искупался…

— Да ну! Правда, что ли? В человеке только дерьма без меры, а крови всего пять литров, так что не мог я в чане полоскаться, — попробовал отшутиться Вадим.

— Цыть, чушь не городи, ты не Витька мой — телок неразумный, никогда не говори так. Ты же не голь подзаборная. А я говорю о том, что видела.

— Ладно-ладно, — замахал руками Белов, — верю! А что так темно? Сколько сейчас времени?

— Два часа пополудни. А почему темно, то это тебя спросить надо. Деревьями у нас кто командует?

— Какими деревьями?

— Ты опять? — Возмущение Натальи можно было резать ножом.

— Что «опять»?! — тут уже возмутился Вадим. — Что я опять не так сказал? И можно без намеков? У меня и так голова не варит, а тут еще ребусы с деревьями разгадывать предлагают…

— Ладно, извини. Скажи еще, что это не ты разогнал вояк и жути навел. Мэллорны целую крепость вокруг дома выстроили.

— Мэллорны… — пробормотал Вадим.

Поток образов захлестнул сознание. Бегущие люди, толстенные анакондоподобные корни, рвущие на куски автомашины. Счастье от осознания себя и обретения партнера-хранителя. Терпкие волны обожания и беззаветной преданности, скорее присущие собакам, а не людям, но… Но как Вадим ни хмурил лоб, играя складками и бровями, никаких фамильяров-псов припомнить не мог. Чей тогда ментальный импульс он принял на едва не сварившиеся от мощи менталиста мозги? Снежка можно не считать, желания у кобеля самые приземленные. Вадим мысленно потянулся к сверкающему каналу эмоциональной связи и ощутил трепет ветра в каждом лепесточке и веточке, игру солнечных зайчиков на… коре и ток воды в капиллярах корней. По открытому каналу к нему потек медовый ручеек силы, моментально заполнивший резерв и подаривший краткое блаженство. У Вадима возникло приятное чувство, будто на грудь к нему взобралась пушистая кошка, которая свернулась уютным клубочком и мурлычет громче трактора. Сразу стало хорошо и спокойно, словно в ласковых объятиях бабушки.