Создатель судорожно дернулась, бросилась к камню врат, упала на колени, коснулась руками… посмотрела на серебристую пыль, что лежала на ладонях. Все, что от него уцелело.

— Стрим…

Нестерпимая боль свела судорогой мышцы. Позвоночник выгнуло, заставляя девочку резко распрямиться и откинуть голову. С коротким стоном она потеряла сознание.

Алина поднялась, посмотрела на Ирхана и попросила:

— Уйди. Забери их всех и уйди. Мне нужно вернуть брата к жизни. Это опасно для всех окружающих.

— Алина, мы можем помочь, — подошла к воительнице Арта.

— У него яд в крови! — рявкнула Пламенная. — Яд пропитал легочную ткань, отравил каждый нерв! Еще десять минут — и ему ничто не поможет! И если вы не уберетесь отсюда — плевать, горите! Потому что Огонь пощадит только своих детей!

— Пошли вон, — прохрипел очнувшийся демон. — Сейчас же. И Смычка заберите. Быстро!

Каждый вдох ему давался с огромным трудом. Узкий зрачок в желтой кайме заставил упрямого черного воина действовать. Подхватив на руки Создателя, Ирхан приказал уходить и первым направился туда, где они оставили лошадей.

Алина села возле Альтиса, взяла его за руку. Пламя сплелось и смешалось, проходя через призмы душ своих детей. Выжгло из тела демона отраву. Беспощадно и очень быстро. Закипала кровь, раскалялись кости. Боль была такая, что демон захлебнулся собственным криком и едва не отключился снова. Огонь, которому даже в таком кошмаре Пламенный платил бесконечной преданностью и любовью, быстро излечивал раны. И вскоре ему стало просто тепло.

— Кто на этот раз? — шепнул Альтис, чувствуя, как оживают обожженное горло и сгоревшие легкие.

— Стрим и Рина, — прошептала в ответ воительница.

— Как Арох? — спросил Пламенный, не открывая глаз. А две мокрые дорожки на лице тут же испарились с раскаленной кожи, будто их никогда и не было.

— Держится лучше нас обоих вместе взятых, — сказала Пламенная.

— Это хорошо. — Демон попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

Лина осторожно коснулась кончиками тонких пальцев его лица. Она знала, что сейчас каждое неаккуратное прикосновение вызовет у него мучительную боль.

— Стрим стал ветром, перед тем как… — Алина запнулась. — А Рина — жемчугом.

— Это значит, что их смерть была хотя бы безболезненной, — тихо отозвался Альтис. — Спой мне, Линка…

Кивнув, хотя он этого не видел, девушка тихо запела. А с ней пело Белое Пламя…

Спустя тридцать минут Пламенные, держась за руки, как дети, вышли к мелкому ручью, у которого расположились те, кто остался в живых и теперь залечивал свои раны.